Прерванное молчание

— Эрик, — ответил он, и мы пожали друг другу руки.

Да, Эрик, подумал я тогда, как тебе повезло, что тебя поместили ко мне. Если говорить о соседях для такого симпатяги как ты, то я, пожалуй, просто мечта. Он и вправду был красивым, даже шрам на лице не портил его. И я смотрел на него с большим сочувствием, потому что думал, что он понятия не имеет, куда попал.

— За что ты здесь, Эрик?

Мне хотелось поговорить с ним, тем более, нам предстояло делить одну камеру, а по опыту я знаю, что лучше бы сразу выяснить, кто будет твоим соседом. Ну, знаете, чтобы не было потом неожиданностей. Но с этим малым все было понятно. Такие как он, молодые и дерзкие, обычно попадали в тюрьму за угон машины — хотели рисануться перед девочками, или за драку — покалечили в клубе какого-нибудь грубияна. Реже приходилось слышать, что их посадили за изнасилование. Знаете, когда он переспал с кем-то по-пьяни, а потом девчонка стукнула на него копам. Такие бывали истории у парней вроде этого Эрика. Но чаще всего, они просто отвечали, что их посадили за то, чего они не совершали. Да, чаще всего они были невиновны. Послушать заключенных, так в тюрьму только невиновных и сажали! Я смотрел на него и ждал одной из этих историй.

— Я убил своего отца, — вдруг ответил он.

— Ух ты черт! — Не сдержался я. — Он, наверное, здорово тебя достал… — на самом деле, я просто охренел от такого ответа.

Я немного помолчал, а потом спросил на всякий случай.

— Ты серьезно?

— Мне было четырнадцать, — кивнул он.

Да, этот Эрик был не прост. И тогда я подумал, что, раз такое дело, скорее всего, он все-таки имеет представление, что его здесь ждет. Я не стал больше задавать вопросов — решил, что сам наведу справки.

Ночью он лежал очень тихо, практически не шевелясь. Я иногда только слышал его ровное дыхание. Но могу поспорить, что он не сомкнул глаз. Как бы там ни было, первую ночь в тюрьме почти никто не спит.

На следующий день в столовой Эрик сел один. Я заметил, что за ним наблюдали. Наблюдали почти все отморозки нашего блока. И вот, Бобби из банды этих татуированных засранцев, подошел к Эрику и встал напротив. Мой новый сосед поднял глаза. Бобби медленно опустился на стул и начал что-то говорить Эрику. Я следил за ними, видел, как с каждым словом Бобби мой парень все сильнее сжимал ложку, и решил вмешаться.

— Эй, Бобби, тут занято, — сказал я, отодвигая его поднос своим.

— Даллас, — посмотрел он на меня. — Сядь где-нибудь в другом месте. Не видишь, мы разговариваем с новичком!

— Я хочу сидеть здесь, Бобби! Не груби старшим и свали.

Я мог позволить себе так разговаривать даже с отморозками вроде Бобби. Меня не трогали — я был здесь слишком уж нужным человеком. Меня уважали, потому что в свое время я завел на воле нужные знакомства. Бобби уступил мне место.

— Не нарывайся лучше на этих типов, парень, — сказал я Эрику.

Он кивнул, и я рассказал ему еще о паре десятков тех, кому не стоило смотреть в глаза, и о дюжине тех, с кем не стоило даже разговаривать, и еще о тех, кого следовало опасаться в любом случае. Эрик ничего не говорил. Я заметил шрамы на его руках и спросил, не из тех ли он ребят, что постоянно хотят отправиться на тот свет. Я не хотел бы однажды проснуться в камере с трупом. Парень заверил, что оставил эту затею. Но я знал, эти заверения ничего не стоили — поводов возобновить попытки у него в ближайшее время найдется немало.

— Тебя, вроде как, не трогают? — Наконец спросил он, включившись в разговор.

— Да, без меня все они пропадут, — я засмеялся и подмигнул ему. — Я могу достать всё. Без меня у них даже сигарет не будет. Тебе, как соседу, первая пачка бесплатно, — я похлопал его по плечу.

Не знаю, с чего бы, но этот Эрик мне нравился.

— Спасибо, — тихо сказал он.

К вечеру следующего дня я узнал историю Эрика Стоуна. Признаться, мне стало от нее не по себе. Я сам сидел за двойное убийство. Я застрелил типов, которые напали на мою жену и изнасиловали ее, поэтому четырнадцатилетний мальчик, решившийся отомстить за сестру, вызывал у меня если не восхищение, то уважение. Хотя, какие уж тут шутки — мне просто стало жаль его. Да, мы все тут отбросы общества, воры, убийцы, мошенники, но все же большинство по доброй воле встают на этот путь, сами выбирают себе дорогу из решеток и всего этого тюремного дерьма. Я знал, на что шел. Я всегда был в банде, сколько себя помню, и те двое подонков были у меня не первые. Я знал, что сяду рано или поздно. Но с такими, как этот Эрик, я не часто встречался. Ему жизнь не оставила выбора. Вернее, он мог, конечно, не убивать своего папашу, но тогда я уважал бы его гораздо меньше.

— Держи! — Я бросил ему на постель пачку сигарет. — Ты думал я пошутил? Нет, черта с два! Но не надейся, в следующий раз будешь платить.

Он поблагодарил меня. Мы никогда особенно не разговаривали с ним. Он не любил, чтобы к нему лезли, да мне и не хотелось копаться в его душе.