Преследуя восход

— Может быть, очень много, сэр. Видите ли, это не произвольно… э-э… размазано; здесь определенно прослеживается какая-то система. Не письменность или что-то в этом роде, но… какие-то сигналы, как мне кажется. Хотя пока не ясно, что они означают. Вообще-то я хотел бы, чтобы вы взглянули на них еще раз — весь персонал — до того, как их сотрут. Для кого-то они могут иметь какой-то смысл, никогда нельзя знать наверное. В особенности один. С него мы можем и начать — это четвертый этаж, кабинет слева.

Все головы повернулись в одном направлении — ко мне.

— Похоже, это твоя неделя, Стив, — вздохнул Барри. — Пошли? И вот что, Джемма, солнышко, скажи, пожалуйста, Джуди, чтобы дала знать уборщицам: скоро могут приступать.

Все столпились в моем кабинете. Дейв был уже там, сидя на перевернутом шкафчике, и курил одну сигарету за другой, чтобы осилить вонь, но безуспешно. С возгласами отвращения мы собрались вокруг сержанта, осторожно поворачивавшего мой компьютер то в одну сторону, то в другую.

— Никаких предположений? Ну хорошо. А как насчет этого?

Полиция предупредила не притрагиваться к компьютерам, но этого и не требовалось. Я даже не особо приглядывался к мерзости, что там висела. В целом это был пучок измятых перьев, слепленных вместе какой-то гадостью прямо в центре экрана. Я взглянул на сержанта и покачал головой.

— Странно, — сказал он. — Вы единственный, кому они оказали такую честь. И это не просто дерьмо. По-видимому, это кровь, причем свежая. И смешанная с чем-то — с каким-то порошком. В лаборатории скажут точно.

Все посматривали друг на друга в тревожном молчании. Кровь? Откуда? Животного? Человека? Затем раздался новый голос, негромкий и вопрошающий.

— Сар! Простите, сар! — На всех лицах появились улыбки облегчения. Это была начальница наших уборщиц, жизнерадостная пышная особа лет пятидесяти с лишним, вся — спокойствие и материнское добродушие.

— О, миссис Макзи, — растерянно начал Барри, — мы ужасно извиняемся, что пришлось вызвать вас. Но вы сами видите…

— А, ничто, сар! — сочувственно отозвалась миссис Макзи. — Оно, конечно, ужасно, а? Но мы все отскребаем на славу, вот увидите! А теперь где вы хотите, чтоб мы… — Она замолчала, вернее — задохнулась; сначала я подумал, что от гадких сигарет Дейва, потом — что у нее начался сердечный приступ. Глаза миссис Макзи вылезли из орбит, из горла вырвался тихий странный хрип. Одной рукой она схватилась за ворот своего халата, второй сделала движение, словно хотела поднять ее, но потом рука безвольно упала. Когда я встретился с ней взглядом, глаза ее словно затянула пелена.

Клэр тронула пожилую женщину за руку, и та вздрогнула:

— Миссис Макзи! Что с вами?

— В чем дело, дорогуша? — мягко спросил и сержант, но вопрос его все равно прозвучал как требование. Миссис Макзи отвела затуманенные глаза, но сержант продолжал настаивать: — Вы что-то там увидели? Такое, что узнали? Кто-то оставил знак… кто-то, кого вы знаете? Может быть, вы тогда расскажете о нем? — Судя по всему, миссис Макзи хотела чего угодно, только не этого. — Давайте же, дорогая! — В голосе сержанта зазвучали едва заметные угрожающие нотки. — Вы же понимаете, что это все равно придется сделать — рано или поздно.

Барри бросил предостерегающий взгляд на сержанта, но было поздно. Уборщица подняла глаза на полисмена, и ее лицо замкнулось, как капкан для крыс.

— О чем это вы толкуете? — резко спросила она. — Хотите сказать, что я это сделал? Что я связан с этими, кто это сделал?

Барри распростер руки:

— Миссис Макзи, ну конечно же нет… вас здесь все знают…

— Не позволю никому сказать мне, что я такое натворил, — упрямо заявила уборщица. — Я уважаемая женщина, мой муж был проповедник, а я дьяконица! Сколько я на вас работаю? Пять лет, вот сколько! Я не буду стоять и смотреть, как этот мальчишка говорить мне, что я имею отношение к таким грязным вещам, как обейя… — Она явно спохватилась, что сказала слишком много. И попыталась проглотить последнее слово, но все услышали его. Миссис Макзи раздраженно фыркнула, затем повернулась на каблуках и зашагала прочь. Она могла бы показаться смешной на своих толстых, коротких, как у куропатки, ножках, но для этого у нее был слишком серьезный вид. Я быстро обменялся взглядом с Клэр; та кивнула и поспешила вслед за миссис Макзи.

— Как? «Оби»… — переспросил полисмен, ни к кому в особенности не обращаясь. Мы переглянулись и пожали плечами. Он повернулся к Дейву: — Ну, сэр, я полагаю, вы могли бы… вы ведь родом примерно оттуда…

— Нет, черт побери, я не могу! — прошипел Дейв, с поразительной быстротой отбросив свое обычное хладнокровие. — Происхождение? Да вы родились ближе к ней, чем я, так почему же вы сами не знаете, дьявол вас раздери? Она с Тринидада, а я нигериец. Я ибо, из Биафры, если это вам хоть что-нибудь говорит! Так что между нами общего?

— Ничего, совершенно ничего, Дейв, — сказал я примиряюще. — Так что, пожалуйста, вернись к своей обычной манере ленивой ящерицы, пойди и спроси у нее. Она по-настоящему питает к тебе слабость.