Престижное удовольствие. Социально-философские интерпретации «сериального взрыва»

Можно сказать даже больше. В России, кажется, не существует измерения популярной культуры, в которой бы отражался страх перед роботами и киборгами, и зрители перенимают этот страх благодаря западным культурным продуктам. Между тем одним из самых популярных жанров в литературе в Советском Союзе была фантастика. Пускай она была ориентирована скорее на детей, но воспитывала в советских гражданах устремленность в будущее. Сегодня же мы не смотрим в будущее. Мы скорее пристально разглядываем грандиозное прошлое, занимаемся его переоценкой, переосмыслением, пытаемся найти там основания для того, чтобы можно было оправдать наши сегодняшние поступки. Грубо говоря, мы бесконечно спорим на тему исторической политики. Что, кстати, может свидетельствовать о еще большем страхе перед будущим, чем тот, что характерен для западной цивилизации, – кто знает, что мы там такое увидим? Не лучше ли в очередной раз обратиться к истории? Но если хотя бы на секунду предположить, что Вселенная устроена так, как ее описал Стивен Кинг в «Лангольерах», становится печально. Лангольеры нещадно пожирают прошлое, оставляя после него лишь черную пустоту. Но будущее им неподвластно. Не случится ли так, что, постоянно копаясь в прошлом, мы окажемся в той самой черноте, что оставляют после себя кинговские монстры? Фантастика, в конце концов, дает не меньше оснований репрезентировать те или иные социально-политические взгляды, чем история. И, кажется, никаких причин не развивать этот жанр ни у кого нет. Не пора ли и нам устремить свой взор к будущему, какие бы страхи и проблемы оно с собой не несло?

Но вернемся к миру, населенному совершенными людьми и их помощниками. Как отмечалось, кинематограф в некоторой степени указывает на разрыв между нашей и западной цивилизацией. Страх перед роботами, являющийся проекцией общей фантазии на темы будущего, характерен для западной культуры, которая смотрит далеко вперед и благодаря этому начинает обсуждать возможные этические – впрочем, далеко не только этические – проблемы, которые могут встать перед человечеством, случись роботам и искусственному интеллекту жить среди людей. Так, уроженец ЮАР Нил Бломкамп работает в Голливуде, но он сумел протащить в американское кино темы, которые не всегда комфортны для зрителя Соединенных Штатов Америки. В фильме «Элизиум: рай не на Земле» (2013) классовый конфликт намного сложнее, чем кажется на первый взгляд, потому что брошенные на загрязненной, перенаселенной и непригодной для жизни Земле нищие люди вынуждены производить роботов-полицейских, чтобы те, в свою очередь, занимались охраной порядка при отсутствии самого этого порядка. В другом фильме Бломкампа «Робот по имени Чаппи» (2015), действие которого происходит уже в ЮАР, за общественным порядком следят те же самые полицейские-киборги, которых, оказывается, в случае чего можно отключить – и тогда в обществе воцарится хаос. На этом же страхе строится сюжет ремейка фильма «Вспомнить всё» (2012): в этой картине буквально пролетарии – что очень нехарактерно для западного кино – производят роботов, манипулировать которыми задумал главный злодей в исполнении Брайана Крэнстона.

В ремейке «Робокопа» (2014) конфликт строится примерно на том же самом основании: армию боевых роботов, производимых в США, не могут запустить в работу в самих Соединенных Штатах, потому что американское общество испытывает страх перед андроидами. Тогда корпорация решает сделать робота из человека (киборга), чтобы доказать обществу, что роботов бояться не следует. На всякий случай напомним, что в оригинальных картинах «Робокоп» и «Вспомнить всё» (кстати, обе режиссировал Пол Верховен) речь не идет об армиях роботов. Не странно ли то, что одна и та же тема возникает в американском кино так регулярно в последние несколько лет? Правда, однако, заключается в том, что в данном случае речь идет об армиях роботов, повсеместно внедренных в социальную жизнь, но они при этом остаются управляемыми, и главная проблема всех этих фильмов – злая человеческая воля, желающая подчинить себе мир посредством армии машин. В этом смысле роботы остаются лишь средством и фоном для обсуждения проблемы планов корпораций по завоеванию, желаний великих злодеев и так далее. Иными словами, роботы восстают не по собственной воле, и, таким образом, наряду с сознанием у них отсутствует и «классовое сознание».