Преступление и наказание

Svidrigailov was chosen to decide the dispute.	Свидригайлов выбран был ими судьей.
He listened to them for a quarter of an hour, but they shouted so loud that there was no possibility of understanding them.	Он судил их уже с четверть часа, но они так кричали что не было ни малейшей возможности что-нибудь разобрать.
The only fact that seemed certain was that one of them had stolen something and had even succeeded in selling it on the spot to a Jew, but would not share the spoil with his companion.	Вернее всего было то, что один из них что-то украл и даже успел тут же продать какому-то подвернувшемуся жиду; но, продав, не захотел поделиться с своим товарищем.
Finally it appeared that the stolen object was a teaspoon belonging to the Vauxhall.	Оказалось, наконец, что проданный предмет была чайная ложка, принадлежавшая вокзалу.
It was missed and the affair began to seem troublesome.	В вокзале хватились ее, и дело стало принимать размеры хлопотливые.
Svidrigailov paid for the spoon, got up, and walked out of the garden.	Свидригайлов заплатил за ложку, встал и вышел из сада.
It was about six o'clock.	Было часов около десяти.
He had not drunk a drop of wine all this time and had ordered tea more for the sake of appearances than anything.	Сам он не выпил во все это время ни одной капли вина и всего только спросил себе в вокзале чаю, да и то больше для порядка.
It was a dark and stifling evening.	Между тем вечер был душный и мрачный.
Threatening storm-clouds came over the sky about ten o'clock. There was a clap of thunder, and the rain came down like a waterfall.	К десяти часам надвинулись со всех сторон страшные тучи; ударил гром, и дождь хлынул, как водопад.
The water fell not in drops, but beat on the earth in streams.	Вода падала не каплями, а целыми струями хлестала на землю.
There were flashes of lightning every minute and each flash lasted while one could count five.	Молния сверкала поминутно, и можно было сосчитать до пяти раз в продолжение каждого зарева.
Drenched to the skin, he went home, locked himself in, opened the bureau, took out all his money and tore up two or three papers.	Весь промокший до нитки, дошел он домой, заперся, отворил свое бюро, вынул все свои деньги и разорвал две-три бумаги.
Then, putting the money in his pocket, he was about to change his clothes, but, looking out of the window and listening to the thunder and the rain, he gave up the idea, took up his hat and went out of the room without locking the door.	Затем, сунув деньги в карман, он хотел было переменить на себе платье, но, посмотрев в окно и прислушавшись к грозе и дождю, махнул рукой, взял шляпу и вышел, не заперев квартиры.
He went straight to Sonia.	Он прошел прямо к Соне.
She was at home.	Та была дома.
She was not alone: the four Kapernaumov children were with her.	Она была не одна; кругом нее было четверо маленьких детей Капернаумова.
She was giving them tea.	Софья Семеновна поила их чаем.
She received Svidrigailov in respectful silence, looking wonderingly at his soaking clothes.	Она молча и почтительно встретила Свидригайлова, с удивлением оглядела его измокшее платье, но не сказала ни слова.
The children all ran away at once in indescribable terror.	Дети же все тотчас убежали в неописанном ужасе.