Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

He went away, leaving them all in a state of extraordinary excitement, but the tender mamma, speaking quietly in a half whisper, settled some of the most important of their doubts, concluding that Svidrigailov was a great man, a man of great affairs and connections and of great wealth--there was no knowing what he had in his mind. He would start off on a journey and give away money just as the fancy took him, so that there was nothing surprising about it.	Он вышел, оставив всех в необыкновенно возбужденном состоянии. Но сердобольная мамаша тотчас же, полушепотом и скороговоркой, разрешила некоторые важнейшие недоумения, а именно, что Аркадий Иванович человек большой, человек с делами и со связями, богач, - бог знает что там у него в голове, вздумал и поехал, вздумал и деньги отдал, а стало быть, и дивиться нечего.
Of course it was strange that he was wet through, but Englishmen, for instance, are even more eccentric, and all these people of high society didn't think of what was said of them and didn't stand on ceremony.	Конечно, странно, что он весь мокрый, но англичане, например, и того эксцентричнее, да и все эти высшего тона не смотрят на то, что о них скажут, и не церемонятся.
Possibly, indeed, he came like that on purpose to show that he was not afraid of anyone.	Может быть, он даже и нарочно так ходит, чтобы показать, что он никого не боится.
Above all, not a word should be said about it, for God knows what might come of it, and the money must be locked up, and it was most fortunate that Fedosya, the cook, had not left the kitchen. And above all not a word must be said to that old cat, Madame Resslich, and so on and so on.	А главное, об этом ни слова никому не говорить, потому что бог знает еще что из этого выйдет, а деньги поскорее под замок, и, уж конечно, самое лучшее во всем этом, что Федосья просидела в кухне, а главное, отнюдь, отнюдь, отнюдь не надо сообщать ничего этой пройдохе Ресслих, и прочее, и прочее.
They sat up whispering till two o'clock, but the girl went to bed much earlier, amazed and rather sorrowful.	Просидели и прошептались часов до двух. Невеста, впрочем, ушла спать гораздо раньше, удивленная и немного грустная.
Svidrigailov meanwhile, exactly at midnight, crossed the bridge on the way back to the mainland.	А Свидригайлов между тем ровнехонько в полночь переходил через -ков мост по направлению на Петербургскую сторону.
The rain had ceased and there was a roaring wind.	Дождь перестал, но шумел ветер.
He began shivering, and for one moment he gazed at the black waters of the Little Neva with a look of special interest, even inquiry.	Он начинал дрожать и одну минуту с каким-то особенным любопытством и даже с вопросом посмотрел на черную воду Малой Невы.
But he soon felt it very cold, standing by the water; he turned and went towards Y. Prospect.	Но скоро ему показалось очень холодно стоять над водой; он повернулся и пошел на -ой проспект.
He walked along that endless street for a long time, almost half an hour, more than once stumbling in the dark on the wooden pavement, but continually looking for something on the right side of the street.	Он шагал по бесконечному -ому проспекту уже очень долго, почти с полчаса, не раз обрываясь в темноте на деревянной мостовой, но не переставал чего-то с любопытством разыскивать по правой стороне проспекта.
He had noticed passing through this street lately that there was a hotel somewhere towards the end, built of wood, but fairly large, and its name he remembered was something like Adrianople.	Тут где-то, уже в конце проспекта он заметил, как-то проезжая недавно мимо, одну гостиницу деревянную, но обширную, и имя ее, сколько ему помнилось, было что-то вроде Адрианополя.
He was not mistaken: the hotel was so conspicuous in that God-forsaken place that he could not fail to see it even in the dark.	Он не ошибся в своих расчетах: эта гостиница в такой глуши была такою видною точкой, что возможности не было не отыскать ее, даже среди темноты.