Преступление и совесть

— Сейчас, батюшка, позвоним ему. Какой телефон у Бразуля? — Ходошев поискал в записной книжке. — Сейчас, сейчас, батюшка. Да вот он: 15–63. Сразу же позвоню ему. — Ходошев вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся. — Договорились, он живет совсем недалеко отсюда — в начале Крещатика. Он сказал, если пожелаете подождать, так он скоро придет.

— Я подожду.

Подняв полу серой рясы, священник достал из кармана брюк платок и стал вытирать глаза.

— В прошлом году меня вызвал прокурор, — начал рассказывать он, — прокурор Чаплинский. Позвали меня в дом, что напротив памятника Хмельницкому, и там он со мной долго беседовал об убийцах отрока. Очень тяжелая беседа была. А сегодня я прочитал в вашей газете подробно об этом убийстве. И вот я пришел узнать, так ли все произошло, как в газете повествуется. Ах, господи, какая безумная жертва… Неужели этот Бразуль-Брушковский всю правду знает?.. Меня тогда Чаплинский припугнул… — Священник опять закашлялся.

Газетчики, находившиеся в комнате, внимательно слушали отца Евстафия. Они заметили, что, несмотря на изматывающий кашель, заставляющий его приподыматься на стуле и краснеть от напряжения, он все же крепится и хочет рассказать все то, что мучило и давило его.

Пришел Бразуль-Брушковский, вместе со священником они прошли в свободную комнату, в которой заперлись и долго беседовали.

Недостойное предложение

В двух письмах, полученных Бразуль-Брушковским по его домашнему адресу, его предупреждали: если он не перестанет выступать с разоблачающими материалами против Веры Чеберяк, его уничтожат.

Мужественный журналист не испугался, он показал письмо своему сотоварищу по редакции «Киевской мысли» Исаю Ходошеву.

— Эти негодяи все могут сделать, — встревожился Ходошев.

— Они трусы и теперь побоятся.

— Может найтись фанатик, — твердил Ходошев, — поэтому нужно быть осторожным.

— Выходит, я должен сделаться трусом, прятаться.

— Нет, упаси бог, но не нужно бывать поздно вечером в кафе и ресторанах…

Но Бразуль думал иначе. Наоборот, он нарочно поздно ходил по Крещатику и показывался именно в тех местах, где было множество подозрительных типов.

Однажды он получил письмо за подписью Голубева, в котором тот приглашал Бразуля на конфиденциальную беседу в одно из популярных кафе «Аполло», в четверг вечером. Бразуль не пошел. Однако через несколько дней он снова получил письмо через посыльного в красной шапке, который вручил ему послание прямо посреди улицы… Голубев деликатно предупреждал Бразуля, что речь идет о вопросе чести… и не имеет никакого отношения к убийству Ющинского.

Пойти или не пойти? А что ему терять?.. И Бразуль решил, что один он не пойдет, а возьмет с собой Ходошева — с ним, пожалуй, будет спокойнее. Как бы там ни было… пусть он будет не один.

Исай, естественно, согласился с предложением Бразуля.

— Просто интересно, что там может произойти, — сказал Ходошев. — Терять здесь нечего, но и не знаю, правда, что можно выиграть от такой встречи. С другой стороны, если не по делу, интересующему нас, зачем идти?

— Зато они мною интересуются, — улыбался Бразуль.

— Мне думается, это просто фортель, они хотят заманить нас в сети, — высказал свою мысль Ходошев. — Ведь повидаться-то они хотят именно с тем, кто опубликовал разоблачающий материал. Вот и идут на уловку…

Оба журналиста решили, что все же пойдут на встречу со студентом Голубевым. Узнают, что это за дело чести, о котором упоминается в письмеце.

Кафе «Аполло» на углу Бессарабки и Крещатика уже было переполнено. В общем зале и в отдельных кабинетах сидела разношерстная публика, в основном офицеры местного гарнизона, проститутки и так называемая «золотая молодежь» — разочарованные молодые люди с длинными волосами, мечтавшие стать поэтами-декадентами. Успев напечатать в местных газетах по нескольку скандальных стихотворений, они угасали, как болотные огни. Теперь они ходят по ресторанам и кафе в ночные часы, ловя сенсационные происшествия.

Незадолго до прихода Бразуля-Брушковского со своими провожатыми здесь разыгрался небольшой скандальчик. Какая-то проститутка ухватила за лацканы студентика в потрепанной форменной тужурке художественного института и принялась кричать, что он является отцом ее ребенка. Поскольку публика знала этого студента, инцидент вызвал у посетителей только смех. Но в порядке компенсации ему все же пришлось заказать оркестру несколько танцевальных номеров.

Хозяин кафе — полнотелый мужчина с потным лбом и затылком — ходил между столиками и просил публику вести себя потише. Хриплым голосом он шептал посетителям:

— Конная полиция снует по прилегающим улицам, что-то сегодня беспокойно, господа.

Но почти никто не обращал внимания на предупреждения хозяина.

Когда Бразуль с Ходошевым показались в зале, к ним сразу же подбежал озабоченный хозяин. Он взял Бразуля под руку и хотел отвести в кабинетик в конце зала. А Бразуль отвел руку хозяина и зло посмотрел на его вспотевший лоб.

— Кто вы? — спросил он.

— Вы пришли в мой ресторан и спрашиваете, кто я! — рассмеялся хозяин.