Преступление высшей пробы

— Знаете, — задумчиво продолжала Зинаида, — а ведь у Елены Григорьевны действительно была приятельница, ее ровесница, с которой она разругалась в пух и прах и после скандала перестала общаться.

— А как зовут эту приятельницу, чем она занимается, вы не знаете? — Я была как на иголках и буквально забросала Зинаиду вопросами.

— Генриетта, по-моему, — Зинаида наморщила лоб. — Елена Григорьевна называла ее Генька. Иногда отзывалась о ней не очень дружелюбно: «Эта Генька». Да, точно. А вот чем занималась… Вроде бы что-то по торговой части, еще в советские времена. Елена Григорьевна однажды так и сказала при мне: «Ты же у нас заслуженный работник торговли». А Генриетта как будто немного обиделась и ответила: «А ты, можно подумать, нет».

— Подождите, — удивленно перебила я, — то есть Елена Григорьевна тоже была заслуженным торговым работником?

Тут мы обе замолчали и недоуменно уставились друг на друга. По выражению лица Зинаиды я догадалась, что она понятия не имеет, чем занималась ее свекровь до того, как завершила свою трудовую деятельность. Я, впрочем, тоже была не в курсе, где в свое время работала мать моего клиента и работала ли вообще. Но мне-то простительно. Кто я, собственно говоря, такая, чтобы семья Солодовниковых посвящала меня в такие подробности. Всего лишь знакомая, да и то не особо близкая. Но Зинаида!

— Когда мы с Олегом поженились, Елена Григорьевна уже не работала. Она позиционировала себя как светская дама, а заодно и домохозяйка, правда, не совсем в том смысле, к которому мы привыкли. Постепенно она стала жить замкнуто, особняком, так что домохозяйка почти полностью вытеснила светскую даму. Особенно после рождения Саши. Но все же она была очень интересным человеком, с ней всегда было приятно поговорить. Но о своей работе она никогда не упоминала. Я решила для себя, что Елена Григорьевна никогда не работала, и не поднимала эту тему. Да и зачем?

У меня сложилось впечатление, что Солодовникова чуть ли не оправдывается передо мной. Хотя, казалось бы, с какой стати? Может, Зинаида пытается что-то скрыть? Тогда, надо признать, делает она это весьма неуклюже.

— А из-за чего произошел тот самый скандал, о котором вы упоминали?

— При самом скандале я не присутствовала, — усмехнулась Зинаида. — Мы с Олегом тогда пришли к Елене Григорьевне в гости, пришли без предупреждения. Хотя какие мы гости… У Олега был ключ, это ведь его дом, в котором он вырос. Мы купили продуктов, Олег с сумками прошел на кухню, а я в гостиную, где дамы как раз выясняли отношения. Они были так увлечены, что не сразу обратили на меня внимание. Я только услышала, как Генриетта сказала: «Тебя, Ленка, убить за это мало, тварь ты этакая!» А свекровь ей в ответ: «Да пропади ты пропадом, Генька! Не тебе меня судить!»

Я ошеломленно молчала, обдумывая неожиданную информацию.

— Неужели вы ни разу не поинтересовались, чем, собственно, занималась ваша свекровь до того, как вышла на заслуженный отдых? — не удержалась я от провокационного вопроса, рискуя рассердить Зинаиду.

Та лишь покачала головой.

— Вы знаете, при всей своей кажущейся простоте Елена Григорьевна не очень-то подпускала к себе. Уж что-что, а держать дистанцию она умела. Впрочем, я и сама такая же.

Вполне возможно. Хотя никакой простоты я в Зинаиде не заметила, даже кажущейся.

— А что представляет собой Генриетта, о которой вы говорите?

— Обычная молодящаяся дама. — Зинаида презрительно фыркнула. — Шумная, экзальтированная, одевалась всегда эпатажно. Шляпки у нее всегда были смешные, похоже, она их коллекционировала. Я ее видела раза три-четыре, и всегда она была в шляпке, которую даже за столом не удосуживалась снимать. Я мимолетно удивилась, что может быть общего у Елены Григорьевны с такой странной особой. Но вообще это не мое дело. Елена Григорьевна на эту тему не распространялась, а я не расспрашивала.

— То есть, за что эта странная знакомая хотела убить вашу свекровь, вы не поинтересовались. — Это был не вопрос, а всего лишь рассуждение вслух.

Однако Зинаида все же сочла нужным ответить:

— Елена Григорьевна была очень расстроена после ее ухода и ушла в свою спальню. Даже чай с нами отказалась пить, хотя мы с Олегом купили ее любимый торт. Медовик, кажется. Олег тогда еще ворчал, что эта старая грымза совсем мать замучила.

— Вот как, — вырвалось у меня, — значит, ваш бывший муж тоже знаком с этой дамой?

Зинаида вскинула на меня темные глаза.

— Он со многими дамами знаком, — произнесла она неприязненно, — но эта, как вы выразились, дама не по его части. Хотя, возможно, он знает о ней больше, чем я.

— И все же, как, на ваш взгляд, ту фразу об убийстве можно расценить как реальную угрозу или это один из способов дать выход своему раздражению? — Я все еще пыталась выудить хоть что-то существенное из беседы с Зинаидой.

Та задумчиво покачала головой.