Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Будницкий, как мы помним, также указывает на разброс в цифрах, но при этом не отвергает ни одну из них, в т. ч. и 200 тыс. В действительности же, как полагает Немировский, от действий ВСЮР, даже «считая с убитыми на дорогах, явно незаконно в контрразведке и т. д. и округляя – 2000 убитых – обоснованный максимум, 2500 убитых – крайняя завышенная оценка»[301].

Пусть читатель сам судит, сравнивая эти цифры – от 2.5 до 200 тыс., – о том, кто и как создавал в отношении Белой армии, в особенности на Юге России, под командованием Деникина и затем Врангеля, эту «черную легенду». Здесь же необходимо привести мнение Немировского о тех мотивах, которыми руководствовались фальсификаторы всех мастей, двигая в массы заведомо ложную информацию:

«…Все это приводило к систематическому завышению данных относительно действительного числа жертв. Это завышение вызывалось следующими факторами:

– сведения в Красный Крест и институты еврейской взаимопомощи подавались не для истории, а для получения помощи из расчета на определенную численность пострадавших. Чем больше было пострадавших, чем крупнее были размеры бедствия, тем больших пожертвований и помощи можно было добиться (что, при крайней скудости «нормативной» помощи, было весьма немаловажным). Таким образом, еврейские общины на местах и отдельные семьи были крайне заинтересованы в завышении данных по гуманитарным соображениям;

– для журналистов мировой социалистической и большей части мировой еврейской прессы, как и тем более для большевистского Евобщесткома, в силу их однозначно отрицательного отношения к Доброармии, было тем лучше, чем большее число жертв они указывали;

– кроме того, погромы, учиненные всевозможными атаманами и бандами на территории, номинально контролируемой Вооруженными силами Юга России, все наши источники могли путем самой добросовестной ошибки (впрочем, для Евобщесткома можно смело предполагать и не очень добросовестные ошибки) записывать на счет самих ВСЮР. Сами громимые не всегда могли бы толком отличить одних от других, что говорить об инстанциях, компилировавших их cообщения!.. Между тем только на территории Киевской губернии «под деникинцами» оперировали 22 атамана»[302].

Для нас тут важнее всего то, что какими бы ни были мотивы фальсификаций, но в мировую прессу и мировое общественное сознание систематически и целенаправленно внедрялись представления о Белой армии как армии погромщиков. Что немедленно вызывало напряжение в отношениях Деникина и затем Врангеля с Англией, Америкой и Францией. Правительства белогвардейцев отлично понимали эту взаимосвязь и делали все, чтобы обелить себя от обвинений в потворстве погромщикам. «По яркому выражению Штифа, – замечает Немировский, – противопогромных приказов была «куча» (издавались они Главнокомандующим ВСЮР, всеми командующими армиями, многими комендантами городов); грозили они обычно расстрелом, в том числе расстрелом на месте».

Немировский-Могултай задается, однако, вопросом: «Могла ли военная власть бороться с погромами в большей степени – то есть так, как боролись хотя бы красные, подчас расстреливавшие в таких случаях собственных военнослужащих громогласно и десятками?». И вполне резонно отвечает: «Могла – рискуя немедленным развалом армии или собственным уничтожением в результате военных бунтов». Потому что «именно как целое еврейство проявило себя в 10-е годы таким образом, что просьба к командованию ВСЮР вести специальную пропаганду в защиту евреев как таковых была бы претензией не просто необоснованной, но и довольно бестактной… Меры специально проеврейские могли разве что дополнительно разжечь ярость войск и населения и уж во всяком случае придали бы командованию устойчивую репутацию «продавшихся жидам»…

Почему мы должны были сосредоточиться на проблеме именно белогвардейских погромов, в то время как евреев громили все славянские участники Гражданской войны – русские, белорусы, украинцы? Как метко заметил Немировский, «иметь дело непосредственно с народными массами украинским евреям было опаснее всего – атаманщина на Украине истребила больше всего евреев из всех действующих сторон». На втором месте были петлюровцы-гайдамаки, рядом с «подвигами» которых против евреев деяния добровольцев просто меркнут[303].

Потому что, во-первых, от информации о них зависела политика союзных стран по отношению к белым и красным. А от поддержки или неподдержки, признания или непризнания Англией, Францией и Америкой белогвардейцев или же большевиков – как основных воюющих сторон в Гражданской войне – зависела конечная судьба России в те роковые, решающие годы.

А во-вторых, русско-еврейская война в России, увы, не закончилась с поражением белых в Гражданской войне и с эмиграцией двух миллионов русских за рубеж, и это обстоятельство весьма важно для понимания дальнейшего.

Безуспешный анти-антисемитизм Врангеля