Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Казалось бы, путь был проложен, политический вектор определен, будущее предопределено – и падение советской власти совершенно неизбежно. Ан…

Чем объяснить дальнейшее? Формально – в конце 1918 года прошли т. н. выборы хаки, в результате которых лорд Милнер получил весьма важный пост министра колоний. Но при этом пост военного министра стал вакантным; влиятельнейший английский политик, обладавший собственной секретной школой лоббистов «Круглый стол», составивших затем костяк «кливлендской клики»[355], политик, чьим личным секретарем был сам редактор лондонской «Times» Джеффри Доусон, был вынужден расстаться с высшей военной должностью. Соответственно, российские дела теперь от него уже мало зависели. Руководствуясь обстоятельствами, о которых мы вряд ли узнаем, 10 января 1919 года Ллойд Джордж назначил на эту должность своего друга Уинстона Черчилля во вновь созданном коалиционном кабинете. Весь уже раскрученный маховик военного сокрушения красной Совдепии и помощи белым оказался в руках нашего героя и… всего через полгода забуксовал. Потому что с приходом Черчилля на этот пост еврейский фактор, до того не имевший решающего значения в отношениях между Англией и Советской Россией, стал все определять в новом политическом раскладе.

Приход Черчилля на должность военного министра Великобритании в январе 1919 года – это точка невозврата, роковой поворотный пункт русской истории, после которого она пошла под откос, попав на долгие десятилетия под власть антирусского режима, нанесшего русскому народу едва ли поправимый урон.

Рассказывая об этой трагической странице нашей истории, мне вновь придется обращаться к книге Мартина Гилберта «Черчилль и евреи», где содержатся свидетельства, важные для моего исследования. Но прежде всего я обращусь к самому актуальному источнику – мемуарам самого Черчилля. Одна из важных особенностей этого политика – приняв в очередной раз деятельное, а то и определяющее участие в самых главных событиях того или иного исторического периода, он каждый раз потом предавался их глобальному осмыслению, разражаясь многотомными мемуарами, заметно преумножавшими его состояние. Это был отличный способ укрепить, фундировать одновременно свое положение политика и свой уровень жизни. Вот и в 1923 году он выпускает в свет четырехтомник «Мировой кризис», посвященный роковым событиям эпохи – Первой мировой войне и российской революции. Несмотря на очень избирательную искренность автора и на то, что в книге мы найдем больше умолчаний, чем откровений, она покажет нам некоторые рамки реальных обстоятельств, в которых действовал Черчилль, укажет на некоторые его мотивы.

* * *

История англо-российских (англо-советских) отношений в целом не является предметом данного исследования, но без дополнительного экскурса в эпоху «русских» революций не обойтись. Ведь не один только Черчилль и стоящие за ним силы действовали на поприще этих отношений. Были и другие влиятельные, могущественные люди. Такие как упоминавшийся выше лорд Милнер или премьер-министр Британии, лидер либеральной партии Ллойд Джордж.

Советская историография, рассказывая о сворачивании сверх ожиданий вооруженной борьбы Британии с Советами, находила тому объяснение исключительно во внутренних социальных событиях в самой Англии с начала 1919 года: «бурное стачечное движение и бунты в армии, вызванные стремлением правительства задержать демобилизацию и использовать войска для антисоветской интервенции». Спору нет, названные факторы имели место. 18 января 1919 г. в Лондоне даже образовалось движение «Руки прочь от России!». В том же январе моряки флагманского судна «Королева Елизавета» отказались подчиниться приказу о выступлении против Советской России, а в захваченном англичанами Мурманске солдаты его величества организовали поджог склада с оружием и боеприпасами. Пресса писала: «Британские солдаты не желают бороться против социалистического рабочего правительства России».

Но Черчилля, всегда умевшего железной рукой справляться с собственным народом, такие вещи никогда не смущали и не останавливали и могли служить лишь предлогом, но не причиной поведения. Следует посмотреть, нет ли тут, как говорил принц Гамлет, «подкладки поматериальнее».