Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Впрочем, Черчиллю пришлось поначалу преодолевать примиренческие настроения самого премьер-министра Ллойд Джорджа, который в декабре 1918 года, а потом вновь в январе 1919-го запросил державы союзной коалиции, «не следовало ли бы сделать России какое-нибудь мирное предложение». Он даже предложил, чтобы представители Красной Москвы, а равно и тех государств и генералов, с которыми Москва воевала, были приглашены на общую с союзниками встречу. Идея была поддержана американским президентом Вудро Вильсоном (сегодня ее даже приписывают ему), и конференция состоялась в феврале 1919 года на турецких Принцевых островах, хоть и без участников противоборствующих сторон из России. Но тогда же союзники резко разошлись во мнениях относительно средств, которые нужно применить для свержения советской власти. Как отмечает Трухановский, «в ходе этих дискуссий обнаружилось, что французские представители, и прежде всего маршал Фош, стоят за организацию большого военного похода против Советской России. Позиция же Ллойд Джорджа, поддержанного Вильсоном, была иной. Англичане и американцы боялись, что расширение интервенции, предлагаемое Фошем, закончится провалом и перенесением революции в страны, которые попытались бы осуществить широкую интервенцию».

Вообще, в отличие от Милнера, который с самого начала был автором концепции интервенции и лоббистом посильной колонизации расчлененной России, Ллойд Джордж был относительно далек от вмешательства в русские дела, оставаясь погружен в чисто английские проблемы. Но теперь Милнер был лишен влияния в данном вопросе. И Ллойд Джордж в том самом феврале 1919 года откровенно и, кажется, искренне писал своему конфиденту – писателю Филиппу Керру:

«Может быть только одно оправдание вмешательству в дела России, а именно то, что Россия этого желает. Если это так, то в таком случае Колчак, Краснов и Деникин должны иметь возможность собрать вокруг себя гораздо большие силы, чем большевики. Эти войска мы могли бы снабдить снаряжением, а хорошо снаряженное войско, состоящее из людей, действительно готовых сражаться, скоро одержит победу над большевистской армией, состоящей из насильно завербованных солдат, особенно в том случае, если все население настроено против большевиков.

Если же, с другой стороны, Россия не идет за Красновым и его помощниками, то в таком случае мы нанесли бы оскорбление всем британским принципам свободы, если бы использовали иностранные армии для того, чтобы насильно организовать в России правительство, которого не желает русский народ».

Неожиданное признание, не так ли? Как не похожа эта равнодушная объективность на ту назойливую активность, которую мы привыкли видеть со стороны англосаксов в любой точке мира, где есть хоть малейшие интересы Великобритании. Хочется спросить: а где же пресловутое «бремя белого человека»? Где миссия британской расы, сознанием которой был преисполнен, к примеру, тот же Альфред Милнер? Стоя у руля все еще великой мировой державы, убежденный либерал Ллойд Джордж явно недопонимал, что собой представляют большевики, и не питал ни страха, ни отвращения к Красной России. Он надеялся, что «большевизм рухнет сам». Его принципиальность, которой он козыряет в данном тексте, довольно неожиданная и даже неуместная для политика его масштаба, вовсе не учитывает, похоже, глобальной опасности, исходящей от идей коммунистического интернационала и мировой революции. Шаблоны британской демократии играют роль непроницаемых шор на его глазах. За это легкомыслие (недомыслие) еще расплатятся миллионы людей по обе стороны российской границы…

Ллойд Джордж правил своей страной с 1916-го по 1922-й, ровно в те годы, когда решалась судьба России, а с нею и судьба всего XX века. За это время мы можем отчетливо разглядеть два периода в истории Гражданской войны. На первом Англия, Франция и Америка активно поддерживали белых, содействуя их победам, на втором они сворачивают свою помощь и поддержку, обрекая белых на поражение.

Перелом приходится в целом на 1919 год, когда военное министерство Англии перешло под руководство Черчилля. Однако он произошел не сразу, поскольку поначалу Черчилль был настроен крайне антисоветски, поддерживал интервенцию и действовал в интересах белых, понимая, в отличие от патрона, всю опасность красной заразы. Так что то время, когда Черчилль как военный министр принимал участие в судьбе послереволюционной России, тоже приходится делить на две части, и в этом случае перелом датируется осенью 1919 года.

В тот момент, когда великие державы собрались на февральскую конференцию решать судьбу России, белые находились в относительном порядке, а дела красных порой были совсем плохи, весы истории колебались. Оглянем краткую хронологию этого рокового, переломного года.

Год начался хорошо для белых: 1–8 января созданы Вооруженные силы Юга России; генерал А. И. Деникин объединяет под своим командованием Добровольческую армию и донские и кубанские формирования. К концу февраля Деникин принимает командование всем Белым движением на юге России.