Преступники. Мир убийц времен Холокоста

Летом 1943 года военный врач Кристиан Шёне упомянул об убийстве евреев в письмах, разосланных ближайшим родственникам солдат, пропавших без вести, и потребовал положить конец массовым убийствам, «исходя из соображений нравственности и чести». Доброго врача отдали под трибунал, но он вышел из этого положения, получив один год тюремного заключения ⁷⁰. Те, кто нес ответственность за проведение «окончательного решения», знали, что кое-где последует негативная реакция, но они были решительно настроены игнорировать ее. После встречи с Гитлером 19 июня 1943 года Гиммлер отметил в служебной записке, что «эвакуация» евреев будет проведена с «непоколебимой решимостью» вместо «беспокойства» (Unruhe), которого следовало ожидать ⁷¹.

Общее количество немецких солдат и офицеров, которые протестовали против убийства евреев, было невелико, и еще меньшей была доля тех, кто делал это по моральным соображениям. Дэвид Киттерман проанализировал 85 случаев отказов убивать в России и пришел к выводу, что около четверти из них были обоснованы соображениями совести в противовес проявлению слабости ⁷². Выводы Киттермана не являются последним словом, но картина в целом, видимо, верна. Вероятно, многие из тех, кто выступал против убийства евреев и активно старались помочь им, были верующими христианами, но нам известно, что это не помешало многим другим принимать участие в убийствах. Фактически все нацисты были христианами, и приверженность подавляющего большинства немецкого народа христианской вере не являлась эффективной защитой от непрерывного процесса разрушения. Почти 18 тысяч католических священников, студентов богословия и послушников служили в вермахте в качестве военных священников, но ни один из них не выразил несогласия с политикой истребления ⁷³. Отчеты протестантских военных священников еще не были детально изучены, но, по-видимому, это ничего не меняет ⁷⁴. Для всех этих людей преданность отечеству и дело спасения христианских душ было важнее сомнений в правильности реализуемой практики геноцида нацистского режима. Эта политика противоречила всему, за что ратовала их вера, но этот теоретический конфликт не смог помешать им приспосабливаться и искать компромисс.

Само существование людей, не желавших принимать участия в убийствах, говорит о том, что согласие с нацистскими целями было не единственно возможной линией поведения⁷⁵. Даже если не все были готовы идти на риск, сопряженный с прямым отказом, была возможность получить разрешение не участвовать в этом из-за слабости характера. Как заявил фон дем Бах-Зелевски в Нюрнберге, это был вопрос «не жизни и смерти, а готовности подвергнуть опасности свою карьеру»⁷⁶. И абсолютное подчинение приказам, на которое часто ссылались, на практике оказалось не таким безоговорочным.

6. Преступники перед судом: ошибки правосудия

Неоценимую помощь историку, который ищет ответ на вопрос: «Почему они совершили это?», могут оказать материалы судебных процессов против нацистских преступников. Чтобы определить соответствующее наказание для этих людей, германский суд должен был установить обстоятельства совершения преступлений нацистского режима и расследовать мотивы людей, их совершивших. Поэтому совокупная документация этих расследований содержит важные исторические сведения. Более того, то, что кажется просто юридическим вопросом, также помогает изучить роль конкретных убийц и причины их готовности участвовать в массовых убийствах. То, каким образом суд проводил разграничение между преступником и соучастником, или доктрина о выполнении приказов сверху, например, помогает нам понять ту дилемму, с которой столкнулись участники программы убийств.

В то же время необходимо признать, что этот процесс возмездия часто не отвечал целям правосудия. Суд придерживался грубой версии концепции тоталитаризма, согласно которой только Гитлер, Гиммлер, Гейдрих и их непосредственное окружение были настоящими преступниками Холокоста, в то время как большинство остальных судили, в худшем случае, как соучастников убийства¹.