Преступники «на доверие». Неординарные мошенничества, ограбления и кражи

В августе 2010 г., когда стало ясно, что до судебного процесса остаются считаные месяцы, у Марджори Диль-Армстронг было диагностировано онкологическое заболевание. Врачи сошлись в том, что динамика негативна и шансов на излечение почти нет, срок доживания заключённой составит от 3 до 7 лет. Это заключение остро поставило вопрос как о времени проведения судебного процесса, так и его целесообразности. Кроме того, защита, пользуясь случаем, вновь подала иск о назначении судебно-психиатрической экспертизы. Теперь в состав врачебной комиссии, по мнению адвокатов, надлежало включить независимых экспертов. В число таковых должен был войти доктор Роберт Задов (Robert Sadoff), который ранее наблюдал уже Диль-Армстронг и мог компетентно судить о динамике её заболевания. В тот момент он находился в длительной командировке за пределами США, и требование о его включении в состав комиссии, возможно, преследовало цель затянуть экспертизу и тем самым добиться переноса судебного процесса. Однако выполнить поставленную задачу защитники не смогли: судья постановил провести повторную судебно-психиатрическую экспертизу с привлечением Роберта Задова в форме заочного (по интернету) консультирования. Что и было проделано. Результат оказался предсказуем – Диль-Армстронг снова была признана дееспособной.

12 октября 2010 г. судебный процесс над Кеннетом Барнсом и Марджори Диль-Армстронг открылся отбором 12 присяжных заседателей (и трёх запасных) из 47 кандидатов. В жюри вошли 7 женщин и 5 мужчин, отбор закончился 15 октября. В тот же день началось заслушивание обвинительного заключения, которое сводило обвинение к трём пунктам: 1) вооружённое ограбление банка, 2) создание преступного сообщества («заговор», если следовать американской юридической терминологии), 3) использование взрывного устройства при реализации преступного замысла (т.е. совершение преступления общественно опасным способом). Все, следившие за судебным процессом, обратили внимание на то, что обвинений в убийстве Брайана Уэллса не выдвигалось, и эта деталь показалась чрезвычайно интригующей.

Поскольку Кеннет Барнс признал свою вину перед Большим Жюри, не вызывало сомнений то, что его защита будет сводиться к полному согласию с обвинением и демонстрации раскаяния. Другими словами, Барнс будет «играть по правилам», рассчитывая добиться максимального снисхождения. Эти ожидания полностью подтвердились действиями как самого Барнса, так и его адвоката Элисон Скарпитти (Alison Scarpitti). 21 октября, когда подошла очередь давать показания, Барнс полностью признал свою вину, рассказал о формировании преступной группы, о том, как Диль-Армстронг вовлекла его в подготовку ограбления, как он передал Ротштейну журналы с описанием взрывного устройства с двумя таймерами, давал советы по конструированию бомбы, как наблюдал в бинокль за выходом Уэллса из здания банка, его последующим подрывом и т. п. Обращаясь к родственникам Брайана Уэллса, обвиняемый заявил о своём раскаянии в содеянном и сожалении об утрате, которую в результате его необдуманных действий понесли родственники убитого. Когда стал обсуждаться вопрос, касающийся того, планировалась ли смерть Брайана Уэллса изначально, Барнс невнятно пробормотал «предполагалось, что произошедшее с ним не произойдёт» («what happened to him was something that wasn’t supposed to happen»). Эта маловразумительная фраза звучала фальшиво, и вряд ли кто-то поверил в искренность подобного «сожаления».

Можно не сомневаться, что Барнс произвёл на присутствовавших в зале тяжёлое и крайне неприятное впечатление. Журналисты отметили в своих репортажах его обломанные коричневые зубы («человек с зубами многолетнего наркомана», – примерно в таких выражениях его описали самые разные газеты). У американцев, уделяющих большое внимание состоянию зубов и красивой улыбке, вид опустившегося пузатого карлика, скалящегося в белый свет корешками сточенных и раскрошенных зубов, не мог вызвать никаких симпатий.

В то время как Барнс велеречиво давал показания и отвечал на вопросы сторон, Марджори вела себя очень нервно. Она несколько раз выкрикивала «лгун!» и «он лжёт!», получая всякий раз замечания от судьи Шона Маклохлина (Sean McLaughlin). Один раз, будучи в состоянии крайнего негодования, Диль-Армстронг вскочила со своего места, обошла кругом своего адвоката, подбежала к судье и спросила: «Могу ли я задать вам вопрос?» На что Шон Маклохлин, явно разгневавшись на такое своевольное поведение в зале суда, прикрикнул: «Нет! Не можете!» В конце концов, судье надоело делать замечания несдержанной на язык дамочке, и он пригрозил, что удалит её из зала, если она не возьмёт себя в руки.