Преступники-сыщики

– Сара! То, что может сделать Троттл, я уж точно способен исполнить. Я пребываю на дружеской ноге со всеми влиятельными персонами в окрýге. Я вхож в круг читателей библиотеки, коим выдают книги на дом. Ежедневно общаюсь с инспектором, который контролирует расчет прямых налогов. Я проживаю в одном доме с клерком, взимающим налог на воду. Я знаком с местным доктором. Имею привычку прогуливаться в обществе агента по продаже недвижимости. Я ужинаю с церковными старостами. Завтракаю с настоятелем и опекунами. А Троттл? Человек, подвизающийся сугубо в сфере домашнего хозяйства, к тому же решительно никому не известный в обществе!

– Не кипятитесь, Джарбер. Упомянув Троттла, я лишь естественным образом выказала доверие своей правой руке, которая готова на что угодно, только бы удовлетворить любую прихоть своей старой госпожи. Но, если вам удастся узнать что-либо, способное пролить свет на загадку этого Дома-на-продажу, я буду вам благодарна так премного, как если бы Троттла вообще не существовало.

Джарбер поднялся на ноги и надел свой коротенький плащ. Парочка свирепых латунных львов плотно застегнула воротничок на его шее; впрочем, с этой задачей вполне могли бы справиться и двое добрейших зайчиков.

– Сара, – сказал он, – я ухожу. Ждите меня вечером в понедельник, шестого числа, и тогда вы, вероятно, соблаговолите угостить меня чаем. Могу я заранее просить вас обойтись без зеленого? Засим – прощайте!

Разговор этот состоялся в четверг, второго декабря. Сообразив, что Троттл тоже должен прибыть в понедельник, я вдруг усомнилась в своей способности удержать двоих мужчин от яростного противостояния, испытав при этом куда большее беспокойство, чем готова была признать. Однако уже на следующее утро пустой Дом поглотил эти мысли наравне со всеми прочими, что теперь нередко случается, и охотился на меня весь тот день, как и субботу.

Воскресенье выдалось мокрым и промозглым: ветер дул резкими порывами с утра до ночи. И когда колокола зазвонили к обедне, казалось, они пытаются заглушить шум ветра и высушить лужи, поскольку звучали очень громко и зловеще, а уж Дом так вообще выглядел воплощением мрачного уныния.

Я как раз читала молитвы при свече, и отблески огня в камине играли на потемневшем оконном стекле. Вознося молитву о детях, лишившихся родителей, вдовах и всех прочих, угнетенных и отчаявшихся, я вдруг снова увидела Глаз. В следующий миг он исчез, как было и прежде, но теперь я еще сильнее уверилась в том, что действительно видела его.

В общем, ночь выдалась еще та! Стоило смежить веки, как мне начинали мерещиться глаза. На следующее утро, в крайне неурочный и (как следовало, пожалуй, сказать, если бы не железная дорога) неправдоподобно ранний час прибыл Троттл. Он сообщил мне все последние новости об Уэллсе, после чего я рассказала ему о Доме. Троттл слушал меня с огромным интересом и вниманием, каких только можно было желать, пока я не дошла до Джарбера, и тогда он в мгновение ока охладел к моему повествованию, преисполнившись занудства и самоуверенности.

– Итак, Троттл, – сказала я, делая вид, будто ничего не замечаю, – когда мистер Джарбер нанесет нам визит сегодня вечером, мы будем держать совместный совет. Как говорится, одна голова хорошо, а три лучше.

– Не думаю, мадам, что в этом есть необходимость; голова одного мистера Джарбера способна самостоятельно справиться с любой проблемой.

Твердо решив игнорировать его детские обиды, я лишь повторила, что мы должны все вместе обсудить положение.

– Я исполню любой ваш приказ, мадам. Но сомневаюсь, что голова мистера Джарбера способна выдержать какое бы то ни было давление, которое может быть на нее оказано, если мне будет позволено высказать свое мнение.

Это был уже вызов чистой воды; а его манера, когда он на протяжении всего дня то заходил ко мне, то вновь удалялся по делам, делая вид, будто вовсе не замечает Дома, выглядела еще более провокационной. Однако, приняв твердое решение не обращать внимания на его выходки, я не подавала признаков того, что на самом деле все вижу и замечаю. Но вечером, когда Троттл, впустив Джарбера, отказался помочь тому снять плащ, а Джарбер в отместку принялся размахивать своей тросточкой, тыча ею в спинку плетеного кресла и китайские безделушки, а затем, пытаясь самостоятельно расстегнуть своих свирепых львов (чего он просто физически не мог сделать), едва не угодил Троттлу в глаз, я готова была задушить обоих.

И все же мне пришлось ограничиться тем, что я поразмахивала заварочным чайником, когда готовила чай. Джарбер извлек из-под плаща свернутые трубочкой листы бумаги, которыми потряс перед собой с торжествующим видом, словно указуя дорогу, как призрак отца Гамлета, явившийся покойному мистеру Кемблу, и положил листы на стол.

– Что-нибудь важное? – осведомилась я, кивнув на них, когда он уселся и взял в руки чашку с чаем. – Не уходите, Троттл.

– Первая серия открытий! – заявил в ответ Джарбер. – Рассказ бывшего жильца, составленный со слов местного доктора, а также инспектора по расходу воды.