Преступно счастливая

— А при чем тут Ваня? — коротко взвизгнула она и поднялась со своего места. — Вы что, совсем, капитан, совести не имеете? Пытаетесь подтасовать нелепые факты, чтобы очередную звезду получить? Как же вам… Как же вам не стыдно!

— Но он единственный, кто из учеников в то время ушел из школы. Следом за уволившейся Угаровой. И вы сами сказали, что Угарова проявила интерес к пожару, случившемуся в дачном поселке спустя пять лет после ее увольнения и перевода Вани в девятнадцатую школу, — напомнил Гришин. — Почему? Что ей с того пожара? Что за интерес?

Она рухнула на свой стул, будто ей срезало чем-то ноги. Гришин даже перепугался. И взгляд вниз опустил. Но нет, ноги на месте. Носы войлочных сапог широко расставлены.

— И как вы узнали, что она была на пожаре, Вера Степановна? Вы разве общались с ней?

— Нет, не общалась, — едва слышно ответила та. — Она… Угарова приходила в школу. И задавала вопросы.

— Вам?

— И мне в том числе.

— Что за вопросы?

— Странные, на мой взгляд. — Ее плечи вяло шевельнулись, будто у нее не осталось сил их приподнять. — С кем дружил Ваня, когда учился в моем классе? Навещал ли своих друзей, когда перевелся в девятнадцатую школу? Я, честно, ничего ей не сказала. Не было желания с ней общаться.

— А с кем Ваня дружил?

— Ой, да почти ни с кем. Он хотя и был хорошим отзывчивым мальчиком, открытым для общения, друзей почти не имел.

— Почти?

— Ну-у-у… Были два мальчика. Два детдомовских мальчика. Ребята были одаренными, их к нашей школе прикрепили. Отличные результаты по математике и иностранному языку. С ними Ваня дружил, это точно.

— А когда он перевелся, то они продолжили дружить?

— Ой, не знаю. Честно! — И она снова посмотрела на него предельно честным взглядом. — Мальчишки потом года через три ушли от нас. Попали под какую-то программу, и их в спецшколу, кажется, перевели в другом городе. В архиве ничего на этот счет нет, точно! Или опекуны у них появились? Не помню, не знаю. Вам же не нужно, чтобы я выдумывала, так, капитан Гришин?

— Не нужно.

Он встал, стряхнул крошки от баранок и сухариков на пол, себе под ноги. Смущенно крякнул. Но хозяйка архива, кажется, даже не заметила его свинства. Встала следом и пошла к выходу на шаг впереди него. У дверей коротко кивнула. Дождалась, когда он переступит порог, и потянула дверь на себя.

— Простите. — Гришин быстро выставил ногу, препятствуя движению двери. — Последний вопрос.

— О господи! — Она прикрыла глаза вялыми веками с редкими русыми ресницами. — Спрашивайте! И мне уже действительно пора работать!

— Что за машина подъезжала всякий раз к баскетбольной площадке?

— Вы снова об этом? — возмущенно воскликнула Вера Степановна, и носок ее войлочного сапога неуважительно пнул его ботинок. — Пустите!

— Что за машина, Вера Степановна?

Он стоял насмерть. Ее войлочный сапог не нанес никакого урона его ботинку.

— Я не видела!

— Но кто-то же видел. Что говорили? Что-то же говорили? Какими были сплетни на этот счет, а?

— Вы невозможны! — прошипела она. И сдалась. — Это была большая черная машина. Дорогая. Кажется, джип. Кому принадлежала, не знаю. Но это был кто-то из родителей. Влиятельных родителей. Все! Уходите…

Глава 13

Волков медленно обходил квартиру, в которой была найдена убитая девушка. Он подолгу стоял в каждом углу и смотрел в одну точку, чем невероятно раздражал оперативников.

— Шерлок! Позволите? — съязвил один из них, пытаясь его потеснить и вытащить какой-то мусор из угла за диваном.

— Ее не грабили, — тихо произнес Волков, не обращая внимания на сарказм коллег из соседнего отдела.

— Но с чего-то рылись в вещах! — возразил все тот же оперативник и сердито засопел, вытащив из угла за диваном всего лишь колпачок от дезодоранта.

— Ее вряд ли насиловали, — так же тихо проговорил Волков.

С места он не сдвинулся, стоя в углу, рядом с диваном.

— Но она голая! — возразил второй. — И утверждать что-либо подобное пока рано.

— Голая она, потому что собиралась принимать ванну, — едва коснулся говорившего взглядом майор. — Ванна полна воды. Пижама аккуратно сложена на краю кровати. Она собиралась принимать ванну…

Все машинально глянули на дверной проем спальни. Кровать была разобрана. Покрывало и декоративные подушки были ровно сложены на маленьком диванчике возле окна. Пижама — крохотная кружевная майка и такие же крохотные кружевные шортики — была разложена на одеяле.

— Она разобрала постель, приготовила пижаму, набрала ванну и…

— И что? — Все находившиеся в гостиной одновременно подняли головы, посмотрели на помощника, которого им навязало руководство.

— И тут кто-то к ней пришел.

— Да вы что?! — утрированно ахнул оперативник и прикрыл кончиками пальцев рот. — А мы-то думали!

Он мог язвить, он тоже был майором. И должность занимал повыше Волкова.

— Тот, кто к ней пришел, не был ей чужим. Иначе бы она оделась, — продолжил Волков, не обращая внимания на раздражение коллеги.