Преступное бездействие

Вся неверующая шпана, вовремя (на рубеже 80-90-х годов) и бесцеремонно влезшая в кремлевские предбанники, ныне качает нефть и газ с такой самоотдачей[533], будто в следующем квартале ожидается Второе пришествие. Качает и не верует в возможность издания отечественной «Зеленой книги»[534]. «Всякий спешил как-нибудь поближе приютиться около пирога, чтоб нечто урвать, утаить, ушить, укроить, усчитать и вообще, по силе возможности, накласть в загорбок любезному Отечеству»[535]. Вот у кого нужно учиться активности, полезной для страны. Они уже отметились на поле деятельности, и теперь будут требовать амнистии для собственного бездействия.

Бездеятельности и апатии сегодня и в ближайшем будущем больше, чем активности, — по факту, а в праве — будет меньше. Желающие могут считать это парадоксом и млеть от удовольствия. Вместе с колорадским жуком, амброзией, правовым государством etc. в страну завезли с Атлантики и гипериндивидуализм — установку на абсолютизацию роли личности в ее отношениях с обществом. Индивид, моно, ego теперь старше и важнее общины, класса, слоя, траты, микросреды. Они в сравнении с ним — dii minorum gentium[536].

В результате «человек оторван от общины, предоставлен сам себе... потребности предпринимателя с необходимостью превратились в права личности и наоборот. Освобождение индивида от коллективной солидарности... компенсируется ростом значимости юридических санкций, становлением “договорного общества”, т. е. общества, в котором отношения между индивидами в основном регулируются посредством контрактного, договорного права»[537]. Прощайте, нравственные обязанности и первобытный коллективизм; пора переводить на юридические рельсы любовь, родительскую опеку, уход за могилами предков. Нет контрактных записей — свободен от обязанного поведения, даже если активность со всей очевидностью нужна для самовыживания личности и для спасения социума. Привалила работа для юристов.

В. Соловьев как-то изрек пророческие слова: «Степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества нравственному добру, без чего общественная среда никаких прав на единичного человека не имеет»[538]. Эгей, где это нравственное добро! «Нравственные силы нипочем на современном базаре житейской суеты». (Салтыков-Щедрин)[539]. В торговых делах дружбу не водят. Если Меркурий стал национальным идолом; если большинство населения торгует и ворует, а молодежь повально учится «на юриста и экономиста», готовясь к тому же; если посреднический инстинкт победил внутрисемейные привязанности; если контрактная корысть заменяет слово Божье и зов предков, — то В. Соловьев попал в точку.

Ничего не должен собственник обществу сегодня; не имеет оно права ограничивать эгоизм коммунальными потребностями в рыночной формуле жизни. Плохо пахнет мораль безнравственного (атомизированного) агитатора, каковым сегодня выглядит наше общество. Коммерческий гон с соответствующим антуражем (мобильник, прайс, напузник) затмил смысл подаренных Моисею скрижалей, сорвал патриархальный плетень с национальных нравов славян, породил социальную коррозию. Может быть, и очистительную...

Хотя переход от общества анонимов к социуму индивидуальностей будет, ох, каким долгим и непростым. Хотя «нравственная оседлость», по словам А. И. Герцена, — великая вещь. Мы ерничаем по поводу якобы опушечного сговора предков о безопасности посредством учреждения обязанностей, а это трогательное предание лежит в основе доктрины естественных и неотчуждаемых прав и свобод человека и гражданина. Мы забываем о предупреждениях лучших мыслителей западной цивилизации, «что из общего сожительства людей возникает гораздо больше удобства, чем вреда». И далее: «опыт все-таки будет говорить людям, что при взаимной помощи они гораздо легче могут удовлетворять свои нужды и только соединенными силами могут избегать опасностей, отовсюду им грозящих»[540].

Может, нам нужен пророк-чужестранец, и он научит нас платоновской каллогатии — способности избирать наилучшее из возможного. И социум будет спрашивать с бездействующих лиц по-прежнему и даже более энергически, а не ситуативно, — после гимна разгильдяйству, грома катастрофы и грозного приказа о преследовании во что бы то ни стало с правящего Олимпа.

Такое амплитудное внимание к пассивному поведению и показная жесткая ответственность лишь за наиболее душераздирающие эксцессы по своей эффективности сродни дикарским обидам на природные катаклизмы. Геродот сообщал, как одно из западноафриканских племен в отместку за то, что ветер Сахары высушил все их водоемы, отправилось в пустыню на войну против южного ветра... И в полном составе было погребено самумом. Зри в корень!