Преступный ход конем

– Дадите мне минуту? – Я повернулась к Краснову. – Нужно сообразить, воспользуюсь ли я вашим предложением.

– Жду вас в машине, – процедил он.

Быстрым шагом я пересекла площадь и направилась к Боливару и Евгении.

– О чем спор, молодые люди?

– Да вот уговариваю Женю поехать с нами. Она сюда прикатила на велосипеде и на кладбище хочет тоже на нем. Не самый удобный вид транспорта, согласитесь. Пока она будет педали крутить, там все закончится.

– Действительно, Евгения, к чему отказываться? Места хватит. Поверьте, вы меня нисколько не стесните.

– А как же велосипед? – Евгения старалась на меня не смотреть. – Нельзя же оставить его здесь.

– И не надо, – горячился Боливар. – Он же складной. Уберем в багажник.

– Ни к чему все это, – недовольно поморщилась Евгения. – Я прекрасно доберусь сама.

– Послушайте, но это же неразумно. Если вас смущает мое присутствие, я поеду с Красновым. А вы езжайте с Болей. Такой вариант вас устроит?

– Простите, я лучше на автобусе, – выдавила Евгения.

Что ж, нет, значит, нет. Я сказала Краснову, что поеду на своей машине, и вернулась к Боливару. Мы пристроились в хвост процессии, направляющейся к кладбищу. Двигалось сегодня все небыстро, так что пока мы добрались до места, прошло довольно много времени.

У ворот кладбища я выскочила из машины и стала наблюдать, как люди выгружаются из автобусов. Евгении среди них не было. Порасспросив водителей, я убедилась, что девушку с велосипедом никто из них не видел. Выходит, Евгения нас обманула. Она не собиралась ехать на автобусе и вообще не собиралась на кладбище! И, похоже, я знаю почему.

Ответ был очевиден. Все сходится: и мотив, и возможность, и мелкие детали, которым я никак не могла найти места в этом пазле. Богатырский сон, от которого, как сказала квартирная хозяйка Пелагея Ильинична, и танк не разбудит, – раз. Подслушанный швейцаром дневной разговор, когда Роман ссорился с каким-то мужчиной, – два. Треньканье звоночка, о котором вспомнил Егор, – три.

Нужно срочно возвращаться в гостиницу, иначе будет поздно. Воспользоваться машиной Боливара я не могла – он к Евгении неравнодушен, и я не имею права не уважать чужие чувства. Значит, нужно найти другой способ.

В толпе я заметила Кугушева. Вот кто меня выручит. Не вдаваясь в подробности, я попросила одолжить мне ключи от его машины и пообещала, что все объясню позже. Он не стал задавать вопросы и молча протянул мне ключи.

Уже на пути меня осенила догадка, которую срочно требовалось подтвердить или опровергнуть. Я бросилась обратно. Кугушев удивленно поднял брови.

– Что-то еще? – коротко спросил он.

– Да, один очень срочный вопрос. Скажите, как Ильшат относился к женщинам-жокеям?

– В каком смысле? – Дмитрий покраснел.

– Да нет же, то, о чем вы подумали, меня совершенно не волнует. Вопрос касается исключительно профессиональной стороны. Считал ли Ильшат женщин-жокеев полноценными спортсменами?

– Ах, вот вы о чем. – Кугушев, кажется, покраснел еще сильнее. – В этом смысле Ильшат был несколько старомоден, скажем так.

– Что это значит?

– Конечно, он предпочитал тренировать мужчин. Женей он занимался по моей личной просьбе. Когда я впервые сказал, что намерен выставить еще одну пару с Евгенией в качестве основного жокея, он был недоволен. По крайней мере, мне так тогда показалось.

– Почему же Ильшат сразу не отказался?

– Потому что я плачу ему деньги. Платил, – поправился Кугушев. – А еще я давал ему кров и еду. Вы бы смогли отказать на его месте? И потом, ничего же еще не было решено.

– Евгения знала об этом?

– Не исключено, что догадывалась. Хотя, я уверен, Ильшат никогда не сказал бы ей этого в лицо. Он был очень тактичным человеком.

– Тогда почему лично вы ее так продвигали?

– Ох, Татьяна, не там ищете. Да, я ее продвигал, но совсем не по той причине, которая так нравится сплетникам. Просто мне жаль эту девочку. Неблагополучная семья, родители алкоголики. Женя из тех, кто сам себя создал, вы понимаете. А я, знаете ли, ценю упорство. И потом, подготовка еще одной пары мне практически ничего не стоила.

– Спасибо за откровенность, – бросила я и снова умчалась, на этот раз окончательно.

У гостиницы я была минут через двадцать. По моим расчетам, опоздать я никак не могла. В холле и в коридорах было безлюдно: все сейчас на кладбище. Скоро швейцар отправится на обед, и здесь не останется вообще никого.

В номере я устроилась за шторой в гостиной и приготовилась ждать. Время тянулось медленно, секунды складывались в минуты, но ничего не происходило. Тишина в здании действовала на меня угнетающе. Может, я просто неверно построила цепочку умозаключений? Скорее всего, в мой номер сегодня никто так и не придет, а я просто зря теряю время.

Да, так и есть. Нужно было оставаться на кладбище, основное действие сейчас происходит там. Хотя бы Кугушева я могла предупредить! Нет, не могла, у меня нет никаких доказательств. Только совпадения, много, очень много совпадений, но сами по себе они ничего не доказывают. Мне ничего другого не остается, как набраться терпения и ждать.