Претерпевшие до конца. Том 1

Андреевский имел немалый вес в церковных кругах Петрограда. Человек весьма разносторонний: филолог, преподаватель литературы, врач, историк – он ещё в начале двадцатых организовал братство во имя преподобного Серафима Саровского. Сперва Иван Михайлович хотел дать ему имя задушенного Малютой митрополита Филиппа, но под влиянием Алексеева передумал. Братство собиралось на квартире Андреевского, где читались доклады на философские, богословские и общецерковные темы, служились молебны, распространялась православная литература. Участвовала в собраниях в основном молодежь до двадцати пяти лет. Входила в братство и дочь отца Сергия Тихомирова, чьим духовным чадом был Иван Михайлович. Члены братства стояли на консервативных позициях. Свою цель они видели в том, чтобы путем духовного подвижничества спасти Россию.

– Вам мешает принять мое воззвание политическая контрреволюционная идеология, которую осудил Святейший патриарх Тихон, – заявил митрополит Сергий, чётко следуя большевистской фразеологии и показывая одну из бумаг, подписанную Святейшим.

– Нет, владыка, нам не политические убеждения, а религиозная совесть не позволяет принять то, что вам ваша совесть принять позволяет. Мы вместе со Святейшим патриархом Тихоном вполне согласны, мы тоже осуждаем контрреволюционные выступления. Мы стоим на точке зрения соловецкого осуждения вашей Декларации. Вам известно послание из Соловков?

– Это воззвание написал один человек – Зеленцов – а другие меня одобряют. Вам известно, что меня принял и одобрил сам митрополит Петр?

– Простите, владыка, это не совсем так, не сам митрополит, а вам известно это через епископа Василия, – парировал Андреевский, из всех присутствующих бывший наиболее искусным полемистом.

– Да, а вы почему это знаете? – недовольно прищурился Заместитель.

– Мы знаем это со слов епископа Василия. Митрополит Петр сказал, что «понимает», а не принимает вас. А сам митрополит Петр ничего вам не писал?

– Так ведь с ним у нас сообщения нет! – чересчур поспешно развёл руками Сергий и тотчас был уловлен во лжи:

– Так зачем вы, владыка, говорите, что сам митрополит Петр признал вас?

– Ну, а чего же тут особенного, что мы поминаем власть? – сменил тему Страгородский, ускользая, подобно змее, которой наступили на хвост. – Раз мы ее признали, мы за нее и молимся. Молились же за царя, за Нерона и других?

– А за антихриста можно молиться?

– Нет, нельзя.

– А вы ручаетесь, что это не антихристова власть?

– Ручаюсь. Антихрист должен быть три с половиной года, а тут уже десять лет прошло.

– А дух-то ведь антихристов, не исповедующий Христа, во плоти пришедшего?

– Этот дух всегда был со времени Христа до наших дней. Какой же это антихрист, я его не узнаю!

– Простите, владыка, вы его не узнаёте – так может сказать только старец. А так как есть возможность, то есть, что это антихрист, то мы и не молимся. Кроме того, с религиозной точки зрения наши правители – не власть.

– Как так не власть?

– Властью называется иерархия, когда не только мне кто-то подчинен, а я и сам подчиняюсь выше меня стоящему и т.д., и все это восходит к Богу, как источнику всякой власти!

– Ну, это тонкая философия!

– Чистые сердцем это просто чувствуют; если же рассуждать, то рассуждать тонко, так как вопрос новый, глубокий, сложный, подлежащий соборному обсуждению, а не такому упрощенному пониманию, какое даете вы.

– А почему вы, владыка, распорядились ввести в Литургию молитву за власть и одновременно запретили молиться за «в тюрьмах и в изгнании сущих»? – спросил профессор Алексеев.

– Неужели вам надо напомнить известный текст о властях апостола Павла? – иронически спросил митрополит Сергий. – А что касается молитвы за «в изгнании сущих», то из этого прошения многие диаконы делают демонстрацию.

– А когда вы, владыка, отмените девятую заповедь блаженства? – снова возразил Андреевский. – Ведь из неё тоже можно сделать демонстрацию.

– Она не будет отменена, это часть литургии!

– Так и молитва за ссыльных тоже часть литургии!

– А кому нужна молитва за власть? – с живостью подхватил Алексеев. – Ведь советской безбожной власти эта молитва не нужна. Верующие же могли бы молиться только в смысле мольбы «о смягчении жестоких сердец правителей наших» или «о вразумлении заблудших»… Но чем вызвана молитва? Вас заставили ввести это прошение?

– Ну, я и сам нашел это необходимым.

– Нет, владыка, ответьте, как перед Богом, из глубины вашей архипастырской совести, заставили вас это сделать, как и многое в вашей новой церковной политике, или нет?

Этот вопрос пришлось повторять упорно и настойчиво много раз, пока митрополит Сергий, наконец, ответил:

– Ну, и давят, и заставляют… – и тотчас пугливо поправился: – Но я и сам тоже так думаю.

– А зачем вы, владыка, распорядились поминать рядом с именем митрополита Петра и ваше имя? – гнул своё Андреевский. – Мы слышали, что это тоже вам приказано сверху с тем, чтобы вскоре отменить поминовение имени митрополита Петра вовсе.

– Мое имя должно возноситься для того, чтобы отличить православных от «борисовщины», которые митрополита Петра поминают, а меня не признают.