Превращение

Она привела меня в жаркую, душную комнату. Мы обогнули пушистые, покрытые тканью холмики на ножках и деревянные доски на ножках. На полу лежали куски облезлой коричневой шерсти, словно пол тоже нуждался в одежде. На каждой поверхности громоздилась куча вещей, маленьких и странных: и не дерево, и не ракушки, и не камни.

– Ты, должно быть, замёрз, – сказала она. – Садись к огню.

Раньше я видел только огонь, который появлялся от удара молнии, и помнил запах обугленных поленьев, оставленных людьми на пляжах. Теперь я сел там, куда она указала, перед чёрной коробкой, взгромоздившейся на четырёх ножках. От неё исходил невыносимый жар. Мэгги открыла сбоку дверцу, бросила туда полено и удовлетворённо кивнула, когда на нём появились языки пламени.

Я отпрянул, едва не вскрикнув. Люди мёрзнут, твердил я себе. Людям нравится огонь.

– Вот, возьми одеяло.

Она укрыла меня, и вдобавок к влажной одежде я начал потеть.

Мэгги опустилась на сиденье напротив меня, её лицо казалось серым и высушенным. Я не знал, куда мне смотреть: на неё, на огонь или на пол. Тишина длилась целую вечность.

Наконец она заговорила:

– Твоя мама намеренно оставила тебя здесь?

– Вы… вы знали, – сказал я. – Вы сказали, что я могу остаться.

– Я думала, что это был сон, – Мэгги встряхнула головой. – Ко мне в дверь постучали посреди ночи, а там она – неземная красавица, сказочная принцесса. Женщина попросила присмотреть за её сыном, а я только и смогла, что кивнуть, будто заворожённая. Не успела я и глазом моргнуть, как она исчезла.

– Вы обещали присмотреть за мной.

– Потому я и решила, что это был сон. Когда я проснулась, сама мысль об этом показалась мне просто безумной, и я рассмеялась. Я бы ни за что не согласилась оставить здесь ребёнка. Как я могу? С Джеком?

Мама ничего не говорила про Джека. Это заставило меня напрячься.

– Ты можешь остаться здесь на ночь, – сказала Мэгги. – Нельзя слоняться по улице в такую бурю. Но утром позвонишь маме и скажешь, чтобы она вернулась и забрала тебя.

– Не могу, – ответил я. – Она ушла.

Мэгги сжала губы.

– Тогда я позвоню в соцзащиту. Они приедут на остров и заберут тебя в приёмную семью. Они точно смогут защитить тебя от отца, а я – нет.

Заберут меня… Это про клетки и зоопарк? Она отправит меня туда, и мама никогда меня не найдёт. Но я обязан остаться! Всё кружилось перед глазами, жар душил меня, и я сжал руки в кулаки…

В ладонь впился твёрдый металл.

Дублоны!

Я подскочил к Мэгги и протянул руку. Диски слегка засверкали в ладони.

Женщина удивлённо приподняла бровь.

– Это золото! – сказал я. – Для вас, покрыть расходы.

Она взяла одну монетку и взглянула с жалостью:

– Золото. Тебе мама это сказала?

Я кивнул, со звоном передавая оставшиеся монеты, чтобы она ощутила их вес.

Мэгги вздохнула:

– Они игрушечные. Безделушки из пластмассовых сундучков в сувенирных лавках. Фальшивое пиратское золото.

– Оно не фальшивое! Оно настоящее!

– Ну, тогда я королева Англии!

Я ничего не понял, но не решился спросить.

Мэгги бросила дублоны перед собой на доску и наклонилась ближе, опустив руки на колени:

– Послушай, сынок. Я скажу тебе прямо, начистоту. Мама, которая подбросила тебя незнакомке, даже не удостоверившись, что с тобой всё в порядке… Знаешь, тебе лучше в приёмную семью.

– Но я должен остаться здесь, – сказал я. – Мама уехала за моей… за помощью. Она доверяет вам.

Мэгги поднялась на ноги:

– Давай-ка искупаем тебя, а потом подберём сухую одежду.

– Золото покроет расходы на меня, – сказал я, следуя за ней по комнате к другой двери. – Я могу помогать вам. Я сильный. Могу ловить рыбу. Это всего лишь до второго полнолуния.

За дверью находилась комната поменьше, не загромождённая вещами. Она была светлой и сияющей. Мэгги наклонилась к кранику, и вода хлынула в удлинённую полость.

– Не сомневаюсь в том, что ты будешь помогать, – сказала она, водя рукой в воде. – Но у меня никудышное здоровье. На меня нельзя рассчитывать, а уж на Джека тем более.

– Что такое Джек?

– Не что, а кто. Мой муж.

– Это как партнёр?

По её взгляду я понял, что сказал что-то не то, но она лишь ответила:

– Да, верно.

– Мама говорила, что здесь больше никто не живёт.

– Что ж, она ошиблась. Мой муж сейчас на Аляске, работает на рыболовецкой шхуне. Тебе нельзя здесь оставаться, когда он вернётся. Джек… – её губы сжались, она мотнула головой. – Никогда не знаешь, как он отреагирует. Иди снимай мокрую одежду и запрыгивай в ванну.

Над полостью с водой поднимался пар. Я смотрел на него с ужасом. Неужели люди варят себя в горячей воде? Я сделал шаг назад и вдруг уловил какое-то движение в противоположной части комнаты.

Сквозь просвет в стене на меня смотрел человеческий мальчик. Он был худой и жилистый, с копной волос, торчащих во все стороны, как пучки травы. Его одежда тоже была мокрая и липла к рукам и груди, как водоросли после отлива. Я ахнул, и его рот открылся. Я сделал шаг назад, и он тоже отступил. Его глаза блеснули. Один глаз карий, другой – голубой.

– Ты будешь снимать мокрую одежду или нет? – спросила Мэгги.