Превращение Карага

– Они отправили тебя на теннис?!

Я не мог представить себе Брэндона с теннисной ракеткой.

– Да, – вздохнул Брэндон. – А у меня ни малейшей склонности к теннису. Но мои родители оба состояли в теннисном клубе, вот и меня туда же записали. Понимаешь?

– Не совсем, – признался я.

В чём логика? Всё равно что отправить мышь на тяжёлую атлетику или собаку прыгать с парашютом.

Мы ещё посудачили, где расти лучше – с родителями или в сиротском приюте, как Дориан и Холли. Дверь приоткрылась.

– Эй, парни, вы готовы? Все лишние уснули. Пошли! – зашептала Холли в щёлку.

Мы бесшумно выскользнули из кроватей, выбрались в окно и спустились на землю. Вокруг никого. Шерри Плеск купалась в реке, но это далеко, и Шерри нет дела до ночной жизни учеников. Ну, пока они хорошо едят и не сломают лапу.

На опушке леса мы превратились в зверей, и Холли в виде исключения позволила нам спрятать одежду в норе, где она хранила свои драгоценные сосновые шишки.

– Спасибо, Холли, – поблагодарил я, – твоих запасов тут хватит, чтобы прокормить всю школу в случае голодной зимы.

– Бери любую шишку, угощаю, – захихикала Холли. – Ладно, пошли! Сейчас объясню, что будем делать. – И она поскакала по веткам и сучкам.

– Я дико извиняюсь, – замычал Брэндон, – но я тут застрял! – И он тупо уставился на заросли ежевики.

– Просто иди вперёд, – велела Холли в самом солнечном настроении, – ломись со всей дури, прорвёшься. Раз плюнуть!

Брэндон попробовал, и у него получилось: он продрался через ежевичник, оставив на нём столько бизоньей шерсти, что хватило бы на свитер.

– Справился! – сообщил он с гордостью. И это, как я понял, был первый этап тренировки.

Подальше от школы Холли уселась на пень гигантской пихты.

– Тра-ля-ля-ля! – затянула она. – Какой пенёк, а! Такой здоровый, но уже трухлявенький. Давай, бизон-громобой, седлай из него кучку щепок!

– Вот так вот запросто? – замялся Брэндон.

– Давай, действуй! – подзадоривал я.

Брэндон нагнул тяжёлую мохнатую голову и неуверенно пошёл на пень. Его рога вонзились в древесину, пень затрещал.

– Уверенней давай! – командовала Холли, подпрыгивая на суку, как сумасшедший теннисный мяч. – Изо всех сил!

Брэндон разогнался и галопом помчался на пень, грохоча копытами по земле. Удар получился что надо. Бабах! Полетели щепки. Я пригнулся, чтобы не задело. Мокрицы и сороконожки шмыгнули во все стороны, решив, что наступил конец света.

– Красавчик, Брэндон! Ты великолепен! – ликовала Холли.

– Так держать, старик! – похвалил я. – Быть тебе хозяином прерий.

Брэндон топнул копытами и всхрапнул. На рогах у него висели обломки трухлявой древесины.

– Это было круто, – признался он.

– Ещё бы! – подхватила Холли. – Вот так и делай на уроках борьбы. И не бойся, никого ты не растопчешь, дураков и пней нет, никто не будет стоять и ждать, когда ты на него попрёшь.

Брэндон снова взял разбег и сровнял пень с землей.

– А ещё есть? – Глаза у него горели. – Я ещё хочу, можно?! – И он помчался через лес, выворачивая с корнем подлесок. Мы побежали за ним.

– Стой, Брэндон, стой! – взвилась Холли. – Туда нельзя! Там шоссе!

Но Брэндон не слышал. Он без разбору поддевал на рога грибы, кусты, ветки. Не хотел бы я сейчас оказаться у него на пути. Он бы теперь меня и не узнал.

– Брэндон! Стой!

Он оставлял за собой прогалину в лесу, по ней-то мы за ним и бежали. Холли прыгала у меня на спине, держась за мои уши.

– Он несётся прямо к дороге, Холли! – в ужасе заметил я.

– Может, повернёт. – Холли была не уверена. – Брэндон! Возвращаемся в школу, слышишь?

– Во крутяк! – раздалось впереди, и снова грохот и треск: Брэндон своротил ещё один пень.

– Он про нас забыл, Холли!

Впереди мелькал коричневый бизоний зад. Из-под задранного хвоста прямо на ходу на землю плюхались дымящиеся кучки, на которые тут же налетали мухи. Хорошо, что всё это происходит не в нашей комнате!