Превращения Арсена Люпена

Наконец однажды утром Рауль, который до сих пор не мог подслушивать телефонные переговоры лорда Бейкфилда, ибо аппарат стоял в дальней комнате его номера, сумел уловить конец какого-то разговора: «Хорошо, месье. Встречаемся в саду отеля сегодня, в три часа. Деньги будут готовы, и мой секретарь передаст их вам в обмен на эти четыре письма…»

«Четыре письма… деньги… – произнес про себя Рауль. – Все это напоминает попытку шантажа… Но в таком случае на роль шантажиста больше всего подходит достойнейший Гийом, который и впрямь должен обретаться где-то поблизости. Неужели бывший сообщник мисс Бейкфилд сегодня попытается обратить в деньги свою переписку с ней?»

Поразмыслив, Рауль укрепился в правильности этой догадки, которая вдобавок объясняла и поведение Марескаля. Вызванный, несомненно, лордом Бейкфилдом, которому угрожал Гийом, комиссар готовил засаду, куда молодой злоумышленник неизбежно должен был попасть. Отлично. Раулю оставалось только порадоваться. Но какую роль в этой комбинации отвели барышне с зелеными глазами?

В тот день лорд Бейкфилд пригласил комиссара на обед. После обеда они направились в сад и, оживленно беседуя, сделали несколько кругов по дорожкам. Без четверти три полицейский вернулся к себе в номер. Лорд Бейкфилд остановился возле скамейки, где его было хорошо видно, неподалеку от решетчатых уличных ворот.

Рауль стоял у окна и наблюдал.

«Если она придет, тем хуже для нее! – прошептал он. – Тем хуже! Пальцем не пошевельну, чтобы ей помочь».

Увидев, что Гийом идет один, он с облегчением вздохнул. Мошенник осторожно крался от ворот.

Оба мужчины встретились. Разговор был коротким, ибо все условия обсудили заранее. Потом они молча направились к номеру англичанина. Гийом явно волновался и чувствовал себя неуверенно; лорда Бейкфилда сотрясала нервная дрожь.

– Проходите, месье, – произнес англичанин, стоя на верхней ступени лестницы. – Я не хочу вмешиваться в ваши грязные делишки. Мой секретарь в курсе происходящего, и он заплатит вам за письма, если их содержание именно таково, как вы утверждаете.

Сказав это, лорд удалился.

Рауль занял позицию за дверной створкой с толстой обивкой. Он ожидал какого-то эффектного спектакля, но быстро понял, что Гийом не был знаком с Марескалем и потому принял его за секретаря лорда Бейкфилда. Полицейский, которого Рауль смутно видел в зеркале, отчетливо произнес:

– Вот пятьдесят кредитных билетов по тысяче франков и чек на ту же сумму, которую вы получите в Лондоне. Письма у вас с собой?

– Нет, – ответил Гийом.

– Как нет? В таком случае сделка не состоится. Я получил четкие инструкции. Справедливый обмен.

– Я отправлю их по почте.

– Да вы с ума сошли, месье, или же пытаетесь нас обмануть!

– У меня точно есть эти письма, – сказал Гийом, – но сейчас они не при мне.

– А где они?

– У одного моего друга.

– И где же этот друг?

– В отеле. Я схожу за ним.

– Не надо, – ответил Марескаль; догадавшись, как обстоит дело, он решил поторопить события.

Комиссар позвонил и, когда вошла горничная, распорядился:

– Приведите девушку, что наверняка ждет в коридоре. Вы скажете ей, что вас прислал месье Гийом.

Гийом даже подскочил. Вот как! Им известно его имя?!

– Что это значит? Я не договаривался об этом с лордом Бейкфилдом. Той, что ожидает в коридоре, нечего здесь делать…

И он рванулся к выходу. Но Марескаль быстро преградил ему дорогу и, открыв дверь, впустил барышню с зелеными глазами; та вошла с робким видом и тотчас в ужасе вскрикнула, ибо дверь за ней со стуком захлопнулась, а в замке со скрежетом повернулся ключ.

И тут же чья-то рука схватила ее за плечо.

– Марескаль! – охнула она.

Но еще раньше, чем она произнесла это грозное имя, Гийом, воспользовавшись минутным замешательством, сбежал через сад, впрочем Марескаля он больше не интересовал. Все мысли комиссара были только о молодой девушке, которая, совершенно растерявшись, неуверенно прошла до середины комнаты; и тут полицейский вырвал у нее из рук сумочку.

– Ах мошенница! – воскликнул он. – В этот раз тебя ничто не спасет!

Он рылся в ее сумочке, приговаривая:

– Ну, где они, эти ваши письма? Значит, шантаж? Вот, оказывается, до чего вы докатились! Какой позор.

Девушка без сил опустилась на стул. Сразу не отыскав искомого, Марескаль крикнул:

– Письма! Письма, живо! Где они? У вас за корсажем?

Вцепившись в ворот ее платья, он в приступе ярости разорвал его, не переставая осыпать пленницу оскорблениями; он протянул уже руки, чтобы обыскать ее, как вдруг, вытаращив глаза, замер в изумлении, увидев перед собой лицо человека, подмигнувшего ему; в уголке рта человек держал сигарету, губы его изгибались в саркастической усмешке.

– Огонька не найдется, Родольф?

«Огонька не найдется, Родольф?» Убийственная фраза, уже слышанная им в Париже, прочитанная в его личной записной книжке!.. Что это значит? И почему такое фамильярное обращение? И еще это подмигивание!

– Кто вы?.. Кто?.. Человек из скорого поезда? Третий сообщник?.. Но как это возможно?!