Превратности научных идей

С одной миниатюрой связана забавная, хотя и не столь уж веселая история. Это зáмок, он раскинулся на территории, близкой поперечнику человеческого волоса. Так вот, зáмок пришлось «возводить» трижды, потому что два раза Сядристый его терял. Не где-то, а здесь же, на листке бумаги, когда вел строительство. Приходилось приниматься снова.

В режиме «мини-усилий» трудится и Э. Тер-Казарян. У него несколько иные привязанности — воспроизвести движение. Может быть, заявляет о себе профессия: он концертмейстер симфонического оркестра Армении, а миниатюрам отдает свободное время. Подобные миниатюры открывают новые горизонты — создание двигателей малого масштаба.

Летом 1975 года Э. Тер-Казарян показал в Москве свой «цветной телевизор», вмонтированный внутрь человеческого волоса. На экране микроскопические артисты исполняют армянский танец. Прошло четыре года, и мастер создает еще более уникальную композицию. Море. В его просторах корабль, над которым опускается багровое солнце. А на берегу Ч. Чаплин со своей неизменной тростью, которой отбивается от наседавших пиратов; ему помогают обезьяна, крокодил и змея. Картина приводится в движение электромоторчиком. Уникально! Недаром посетители выставки работ Э. Тер-Казаряна в США назвали его миниатюры «восьмым чудом света».

Каждому россиянину памятен народный умелец из Тулы Левша, сумевший еще в XIX веке подковать блоху. Однако то был всего только литературный герой. Но вымысел Н. Лескова стал явью наших дней. Пришло время, и уже реальные мастера подковывают реальную блоху. Это сделал Н. Сядристый. Сначала «приварил» медные подковы, потом золотые. Когда его спросили на выставке в Монреале, что было самым сложным, он ответил: «Достать блоху».

Но примечательно не только то, что писатель предвосхитил технические и исполнительские возможности более чем за сто лет. Встает вопрос: почему герой левша? Лишь совсем недавно группа французских врачей, ведомая Г. Аземором, установила, что у левшей реакция на несколько тысячных долей секунды быстрее, чем у «правоориентированных». Кажется, невелика прибавка, но в такой деликатной работе эти доли и оказываются решающими. Так, уже не в первый раз интуиция художника предвосхищает результат ученого. Отыскалась и причина. «Виновата» асимметрия мозга.

Понятно, создавать миниатюры сложно. Необходимы особые режимы труда. А. Сысолятин, например, прерывает работу, когда проходит поезд: сбивает перестук колес (из его квартиры это слышно). Дыхание мастера не должно мешать делу, потому стараются дышать ровно, а Н. Сядристый даже надевает на лицо марлю. Сердце тоже надо утихомиривать, либо, как это делает Э. Тер-Казарян, проводить работу в те короткие промежутки, что образуются между ударами сердца.

Однако мы увлеклись. Наверное, у читателя уже давно зреет вопрос. Для чего все это? Не остаются ли созданные с таким тщанием миниатюры обыкновенной забавой? Действительно, в глазах иных микроумельцы — типичные чудаки, увлеченные бесполезным делом.

Конечно, мы обратились к ним не ради того, чтобы поразить воображение, хотя, откровенно заметить, пробивается и такой мотив: гордость за человека, восхищение тем, насколько же мы, люди, талантливы и всемогущи. Это и о них (и, может быть, в первую голову о них), об умельцах, поэт сказал высокие, вполне заслуженные слова:

Мир стареет
         в былых надеждах,
Но сегодня,
        как и вчера,
На плечах
       эту землю держат
И несут на себе
           Мастера!
Руки вещие простирая
К перекресткам
           звездных миров.
Время движется мастерами
      и надеется на мастеров.

Р. Рождественский

Даже независимо от практической выгоды, которую дают поделки умельцев и рассказ о которых предстоит, их таланты воодушевляют. Они — пример подражания, а человек, охваченный порывом, способен на сверхвозможное. В конце концов не специальность, не профессионализм сами по себе главное (хотя и важное) в человеке, а его гуманистическое начало. Оно и пробуждается в каждой из встреч с людьми, владеющими талантом исключительного мастерства. Работа на микроуровне — еще и терпение, которому надо одинаково учиться, как и самому профессионализму.

Вместе с тем микроумение приносит и материально необходимые вещи. Оно нужно везде, где требуется повышенная точность, где спрос на чуткий прибор, на ювелирно сработанный инструмент, деталь машины, узел. Поэтому важно увидеть в микроизделиях практический выход и обернуть это на общую пользу. А такие возможности не только имеются, но и находят реализацию. Миниатюры все расширяющегося профиля получают внедрение в дела повседневно-производственные и теоретические, составляя часть научно-технического прогресса. И вот уже не игрушки-безделушки, а «серьезные» вещи, нужные промышленности, службе здоровья, ученым, овладевают вниманием микроумельцев, направляя их по этой живительной стезе.