Превратности судьбы

– Да что ты, Вовчик! Господь с тобой! – милая дама совсем уж неприлично вытаращила глаза и замахала на меня руками, – мы же с тобой сейчас стоим над самым центром Елисеевского гастронома, а под этим люком находится железный крюк, а на крюке висит огромная люстра, ну ты же видел её, над самой серединой зала. Представляешь, что может произойти…

Намерения обрушить люстру у меня, конечно, не было, то есть, если честно, ничего подобного в голове даже отродясь не возникало. Однако признать, что таинственное нечто, замаскированный пролом это всего лишь ход к гастрономическим изыскам – смириться с этим оказалось не легко. Я потом ещё долго прохаживался возле люка, пытаясь уловить хотя бы аромат голландского сыра или же любительской колбасы и по-прежнему отказываясь верить, что всё так просто, что полёт моей фантазии в который уже раз сводится куда-то на уровень среднестатистического живота, а может быть и ниже. Словно бы искал смысл жизни, а нашёл всего лишь использованный талон на получение продуктового дефицита, минуя очередь. Грустно, ничего не скажешь!

И вот теперь, сидя за стеклом в своей коморке и по служебной обязанности, а скорее по привычке, разглядывая тех, кто входит к нам через парадную дверь, я ощущал примерно ту же пустоту, то же безмерное разочарование, которое настигло меня там, у люка. Все эти люди, идущие по мраморной лестнице туда, где ресторан, игорные залы и девочки в шикарных номерах, все они изо дня в день карабкаются наверх лишь для того, чтобы удовлетворить свои потребности, то есть дать выход накопившимся страстям и поддержать в должном состоянии физиологию. И больше ничего! И ни какая это не элита, а самое обыкновенное…

Но что же тогда я здесь делаю? Что же моя мечта сделаться одним из них? Ох, вот опять назревает этот ненужный конфликт с моим alter ego. Получается так, что один из нас рвётся к процветанию, готовый торговать буквально всем и вся. Другой же пишет сатирический опус обо всём этом бедламе… Или же написал? Во всяком случае, пора заканчивать, потому что уже не будет ничего такого, что в этой жизни могло бы удивить. Разве что явится некто мудрый, непогрешимый и великий, присядет рядом на скамью и неторопливо, доходчиво объяснит мне, что к чему, в чём я не прав и в чём конкретно заблуждался…

И вот неожиданно перед зеркалом возникает – кто бы вы думали? – да, да, Кларисса собственной персоной и, загадочно ухмыляясь, едва ли не строя мне глазки, осторожно так, костяшками пальцев стучит по хрупкому стеклу. И шепчет:

– Вовчик! Открывай! Есть тема для очень занимательного разговора. А если не откроешь, как бы тебе не пришлось об этом пожалеть.

Ну и что мне оставалось делать? Со скрипом сдвинулось с места массивное зеркало, и в образовавшуюся щель с трудом протиснулась Кларисса. Предвидя такие обстоятельства, право, ей стоило бы изрядно похудеть.

– Тесновато тут, – устраиваясь на откидном стульчике, разочарованно произнесла Кларисса. – Да уж, явно не хоромы! Я думала, у тебя здесь солидный кабинет со всяческими причиндалами. Ну там, винный бар, холодильник с закуской и пивком. Да и кушеточка для встречи особенно почётных гостей совсем не помешает, – тут Кларисса игриво посмотрела на меня, – хочешь, с Гогой об этом поговорю? Если я попрошу, он мне не откажет.

– Говорил же, что пива давно уже не пью. А коньяк в холодильнике не держат, – с явным раздражением ответил я, намеренно не отреагировав на пошленький намёк насчёт кушетки.

– Ну-у-у, как знаешь, – демонстрируя наигранное разочарование, Кларисса продолжала оглядываться по сторонам, словно бы здесь было ещё что-то, на что можно смотреть, кроме меня и портативного компьютера. Похоже, многоопытная интриганка так и не решалась перейти от слов к тому делу, ради которого она сюда пришла, слишком уж многое зависело от исхода нашего с ней разговора.

– Неважно выглядишь.

– А потому что плохо спал.

– С кем? – попыталась она сострить, но, не дождавшись моего ответа, спрятала насмешливую улыбку и спросила ласково, елейным голоском: – А как твоя протеже нынче поживает?

Так-так. Становится уже горячее. Само собой, вся эта пиво-алкогольная прелюдия была лишь для отвода глаз. Теперь же наступает момент то ли очередного вранья, то ли долгожданной истины. Только вот что я смогу ответить ей на прямой вопрос? Да ладно, там видно будет, ну а пока что так:

– Да не твоё дело…

– Это как сказать. Кому кроме меня о тебе, пропащем, позаботиться? Подружки твои давно, небось, все вышли в тираж, и что же остаётся? Эта жалкая беззубая тварь Томочка, либо и того хуже… Вот и Николаша уже с интересом на тебя поглядывает, – Кларисса ухмыльнулась одной стороной лица, на другой по-прежнему изображая безусловное сочувствие. – Не веришь? Ну вот ей-богу! Истинный крест! Век воли не видать! – Я так и не понял, то ли она перекрестилась, то ли ещё что, а между тем Кларисса продолжала: – И вдруг среди этого унылого, в общем-то, небытия, вроде бы ни с того и ни с сего возникает эта девочка, словно бы фея, вышедшая на лужайку из глухого леса. А кстати, Вовчик, как всё-таки она к тебе попала?