Превратности судьбы

Серж словно бы только теперь сообразил, что он находится в своей квартире, что его посетил незваный гость с печальной вестью. Однако, единственное, на что он был способен, это повторить вслед за Катрин:

– Так что же делать-то?

– По-моему, не стоит волноваться, – как мог, я попытался его успокоить. – Возможно, всё это просто чья-то злая шутка. Кстати, вы не пытались с ним связаться?

– Да нет. Мы давно уж не общались.

Серж произнёс это как-то неуверенно, словно бы не решался что-то рассказать. Но я и не рассчитывал на его признание.

– Ладно, завтра с утра зайду в интернет, покопаюсь там, кое с кем в Москве свяжусь. Думаю, что к вечеру что-то прояснится. В сущности, эта проблема из тех, которые вполне можно решить. Если ваш брат ни в чём не виноват, есть люди, которые помогут в этом разобраться.

– Хорошо бы, а то я совсем расклеился. Если бы не Катрин… – он посмотрел тоскливым взглядом на жену.

– Может быть, у вас с братом есть общие знакомые в Москве? Возможно, они что-то знают…

Серж несколько смешался, но после паузы счёл необходимым пояснить:

– Видите ли, в чём дело. После того, как я не явился на похороны отца… в общем, многие от меня отвернулись. Даже Лёня, – он тяжело вздохнул… – В принципе, мы давно уже чужие, и я мог бы не обращать внимание на то, что с ним сейчас случилось. Однако вы поймите, тут в некотором роде и моя вина. Как-никак я старше его, должен защищать хотя бы младшего, если не сумел спасти отца.

Да, грустная история с запоздалым покаянием. Хотелось бы его понять – вот всё же интересно, какие ещё мысли бродят в этой курчавой голове. Кто знает, писателю и это может пригодиться.

– А как вы оказались здесь?

– Там была тёмная история. Отец занялся книгоиздательством, но сам в этих делах ничего не понимал, поэтому доверился партнёру. Вы помните, что в 90-е творилось? Сплошные наезды и бандитские разборки. Так вот, сначала сын этого партнёра якобы выбросился из окна, потом его самого в подъезде дома застрелили. Отец тогда очень испугался. Брат ещё учился в институте, а я уже закончил к тому времени истфак. В общем, через своих друзей отец нашёл мне работу в здешнем университете, купил эту квартиру, поэтому я и живу в Гренобле. В общем, меня он спас, а самого убили через несколько лет. Паскудная ситуация, я даже на похороны побоялся приезжать… – Серж выпил свой коньяк и зашмыгал носом.

– Помнится, я об этой истории где-то читал, но только там было сказано, что утонул. А вы почему-то уверены, что отца убили…

– Ну как же, всё к этому сходится. Тогда могли убить и за тысячу баксов, ну а отец с его партнёром… Да что тут говорить, большие деньги всегда связаны с немалым риском.

В принципе, на этом мой визит можно было бы и завершить. Письмо я передал, а с угрызениями совести пусть Серж попробует разобраться сам. Однако я не мог оставить в столь непростой ситуации чем-то симпатичных мне людей. Впрочем, к Сержу моя симпатия относилась лишь в очень малой степени. И вот пока я искал повод продолжить разговор, на помощь мне пришла Катрин:

– А вы, правда, писатель?

– Да, – я развёл руками, словно бы извиняясь.

– И о чём же пишете?

– Как вам сказать? О разном. Сюжет рождается из отрывочных воспоминаний, потом требуется толика фантазии и немалое усердие, чтобы всё это связать. Но самое главное, надо понимать, зачем ты пишешь, что хочешь людям предложить помимо интересных диалогов и красочных пейзажей.

– И что вы предлагаете читателю?

– Об этом пусть догадывается сам.

– Вот как! – усмехнулась Катрин. – А если не сможет догадаться?

– Значит, не сбылось. Пусть ищет себе другого, более покладистого автора.

– Не слишком ли жёстко? Насколько я знаю, принято бороться за читателей.

– Нет, угождать дурным вкусам я не собираюсь.

– Что тут дурного, если человек не понимает?

– Вкус не рождается сам собой. Если приучили к незатейливому чтиву, тут можно только посочувствовать. Но часто всему причиной оказывается лень. Лень разбираться, анализировать, сопоставляя факты…

– Похоже, вы всё пишете как бы для ума. А что же остаётся для души?

– Душа, конечно же, на первом месте. Сначала появляется чувство, затем возникает интерес, и только потом должно появиться желание понять скрытый смысл того, что автор предложил твоему вниманию.

– И что же, этот скрытый смысл присутствует всегда? – при этом Катрин как-то странно посмотрела на меня, я даже почувствовал смущение, чего со мной давно уж не было.

– Возможно, я неточно выразился. Смысл не всегда понятен, поэтому я и говорю, что смысл скрыт от обычного, не склонного к аналитике читателя.

Хотелось бы надеяться, что хоть немного я её разубедил, заставил отказаться от сомнений в искренности моих намерений. Надо признать, что разговор о литературе оказался очень кстати, я словно бы слышал не заданный Катрин вопрос: «А можно ли вам доверять?» Впрочем, убеждать её я не собирался, мне хорошо известно, что суета здесь ни к чему.