Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

Лейтенант снова глянул на него пренебрежительно, безо всякого страха и тем паче почтения. Может, на какого иного мента в другом месте это и могло бы подействовать. Но здесь, при дорогих ресторанах, милиция была – какая надо милиция. Всех действительно серьезных людей они знали в лицо, а что до менее серьезных – так у здешних милицейских сотрудников разных коррупционных подвязок было столько, что менее серьезным с ними связываться, как минимум, не стоило.

– Вот в отделении и выясним. Пройдемте, гражданин, – повторил лейтенант, издевательски заменив в обращении «товарища» на «гражданина».

И тут произошло нечто совсем непредвиденное. Александр Мартынов, дико заорав, наотмашь заехал бутылкой из-под шампанского по милицейскому лицу. Лейтенант, не ожидавший такого поворота, не успел увернуться и, потеряв сознание, рухнул на пол. Вертевшийся рядом Жданок кинулся к нему – то ли помочь, то ли совсем уж непонятно зачем – но было поздно. Через две минуты в ресторанный зал вломился уже усиленный наряд милиции, и все трое курсантов отправились в отделение, где пробыли до утра.

Случай был настолько скверный и неординарный, что поначалу Сормова не только не подвергли никаким наказаниям, но даже и не стали всерьез отчитывать – институтское руководство было слишком озадачено и не могло сообразить, что же в этой ситуации делать. Лишь на вторые сутки его вызвал к себе начальник факультета. Начало беседы было стандартным:

– Разрешите? – твердо, хотя и не без некоторого смущения, сказал Алексей, входя в кабинет.

– А, Сормов! – из кабинетных недр раздался недовольный голос с легкими вкраплениями рыка. – Ну, заходи!

Он и зашел. Вступительная часть (изрядно затянувшаяся) оказалась вполне типичной и ожидаемой:

– Что это вы, Сормов, себе позволяете? По ресторанам, значит, ходим? Да не только ходим, но еще и дебоши устраиваем! Вам что, Сормов, учиться надоело?! Так никто не держит, на ваше место полно желающих!

Алексей, скорбно потупив очи, слушал обращенную против него филиппику. Хотя дебош он не устраивал, но вот от похода в кабак с Сашкой Мартыновым действительно стоило воздержаться. Разумеется, начальник факультета, гневно отчитывавший его за посещение ресторана, не вспоминал о том, что это он лично отпустил туда всю их компанию не далее как два дня назад.

– Вы же будущий офицер! Это-то ты вы хоть понимаете?! Вы же позорите свое звание – и свое звание курсанта нашего института, и те погоны, которые вы должны надеть! Да мало того, что дебош, что скандал… Мордобой устроили! Телесные повреждения!.. Средней тяжести!.. Лейтенант милиции, на хорошем счету… Отец его, между прочим, орденоносец, ветеран, полковник МВД!.. Это же уголовная статья! Срок! Вы это-то хоть понимаете, Сормов?!

Алексей, конечно, понимал и молча продолжал выслушивать монолог начальника факультета. Поток его красноречия, однако, начал иссякать.

– Ну, что скажешь? – обратился он к Алексею.

– Виноват. Этого больше не повторится! – постарался он ответить как можно четче, но вышло как-то не очень молодцевато. Он понимал, что судьба его повисла на волоске и что его запросто могут выкинуть из института. Не раз помянутой уголовной статьи он не боялся: он же никого не трогал. Но вот вылет из ВИИЯ был более чем реалистичен.

– Гнать вас надо, Сормов! – сказал начальник факультета. – Гнать…

И на некоторое время замолчал. Молчал и Алексей, вытянувшийся в струнку. Он понимал, что сейчас может решиться его судьба. То, что с ним проводят воспитательную беседу вместо того, чтобы сразу дать пинка под зад, – это добрый признак. Возможно, и удастся отвертеться. Но ничего еще не решено.

– Ладно, – почти примирительно сказал начальник факультета. – Твое счастье, что так вышло и что нам все известно. Жданок… Идиот! Связался же с ним Сашка… В общем, дашь показания, как все было… Что так и так, курсант Жданок напал на сотрудника милиции… Понимаешь?

– Никак нет, – тихо, но ясно ответил Алексей.

– Что никак нет?

– Курсант Жданок на сотрудника милиции не нападал!

– То есть как?

Алексей замолчал. Его собеседник, в чьих руках находилась его курсантская судьба, начал по новой:

– Я тебе уже сказал: все уже установлено. Насчет Жданка в том числе… А тебя вызовут на днях, допросят… Вот и скажешь: так, мол, и так, Жданок… Бутылкой шампанского ударил сотрудника милиции…

– Товарищ полковник! Курсант Жданок никого и ничем не бил! – выпалил Алексей. Ему уже было ясно, что от него требуется: Мартынов явно нарвался, и нарвался крепко. Силенок его родителя, чтобы его отмазать, явно не хватает (к тому же, судя по некоторым оговоркам начальника факультета, милицейский лейтенант тоже попался какой-то непростой). Стало быть, вместо Мартынова решили сделать козлом отпущения Жданка, благо ни связей, ни какой-либо иной особой ценности у него не было.

– Хочешь сказать, что я вру?

– Никак нет.

– Ну тогда и… Сообщи все что нужно, – полковник говорил заметно тише. Алексею показалось, что ему это тоже дается с трудом.

– Нет! – ответил Сормов.