Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

Изредка к нему забегал отец Игнатий – поговорить о том о сем, поделиться епархиальными новостями и сплетнями. Если раньше отец Ярослав навещал его чуть не каждый день, то теперь, когда у него появилась любящая и любимая жена, совсем недавно родившая дочь, эти визиты вынужденно прекратились. И теперь они виделись только на ходу, в основном – в магазине, где работал Андрейко.

Как-то отец Игнатий, возвращаясь с очередной требы, решил сделать небольшой круг, чтобы проведать старого друга. Как всегда обменялись новостями. И вдруг отец Ярослав неожиданно сказал:

– Знаешь, отец Игнатий, а я ведь тоскую по службе, по алтарю… Не поверишь, чуть ли не каждую ночь снится, что служу.

Сказал – и затих, как будто ощутил некоторую неловкость этой откровенности. На несколько секунд замолчал и его собеседник.

– Вот что, отец Ярослав, – сказал отец Игнатий. – А приходи к нам в церкву как-нибудь на буднях. Народу все равно почти никого нет, почитаешь на клиросе?

– Я же в запрете… – ответил Андрейко.

– Ну, в запрете-то в запрете, но на чтение на клиросе этот запрет на распространяется.

– А Владыка что скажет?

Канонических препятствий для того, чтобы отец Ярослав исполнял обязанности чтеца, не было. Но архиерею могло не понравиться появление на клиросе, пусть даже иногда и только в будние дни, запрещенного попа. Что, в свою очередь, могло принести проблемы настоятелю. И оба друга это прекрасно понимали. Но отец Игнатий знал также и другое: священник, отстраненный от службы, не совершающий литургию, начинает деградировать. А потому очень важно дать ему какую-то нить, связывающую его с Церковью. Или, иными словами, он считал, что его друг нуждается в помощи, и отказать ему он не мог.

– Вот что… Настоятель там пока что я, и кому читать – тоже я определяю, – ответил отец Игнатий. – Каких-то особых распоряжений нет. Вот будут распоряжения – тогда и будем исполнять. А пока… Пока приходи, как будет время.

Собственно, как раз времени-то у отца Ярослава и не было. Каждую минуту, свободную от работы, он старался посвящать семье. Но его супруга, только лишь он упомянул о предложении, сделанном отцом Игнатием, ответила:

– Да, иди, конечно! – и добавила: – Обязательно иди!

И отец Ярослав стал пару раз в неделю появляться в Свято-Воскресенском храме, за вечерней службой, выполняя разом обязанности канонарха и чтеца. Архиерею и благочинному, а равно и архиерейским келейницам он старался на глаза не попадаться. Благо, по вечерам это было не слишком сложно.

Так получалось и сейчас. Андрейко спустился по узкой лесенке, ведущей на хоры, и собирался уже ответить на шутку своего друга, как вдруг в храм вошел Евсевий.

– Ага! – сказал он, увидев отца Ярослава.

«Настучали!» – подумал отец Игнатий, а вслух сказал:

– Благословите!

– Бог благословит! – ответил Евсевий.

Подошел под благословение и Андрейко. После того как он приложился к архиерейской руке, Евсевий задал ему вопрос, коего он не ожидал:

– А ты почему без подрясника?

– Я? – смутившись, переспросил отец Ярослав.

– Ты-ты! Я-то в подряснике!

– Так ведь… Простите… Но я же в запрете…

– Так и что с того, что в запрете? Ты в запрете служить не можешь, крест носить – тоже. А подрясник у тебя никто не отбирал. Более того, скажу, ты его носить обязан. Тем более что вот, читаешь на клиросе.

– Я… Простите, благословите! – растерявшись, ответил Андрейко.

– Бог благословит! – ответил архиерей. – В следующий раз подрясник надевай. И в воскресенье тоже приходи.

Сказав это, Евсевий повернулся и вышел из храма. Отец Игнатий и отец Ярослав переглянулись. Они оба были рукоположены достаточно давно и слишком хорошо знали церковный быт, чтобы что-либо друг другу пояснять. Преосвященный не только не высказал недовольства, но, по сути, проявил сдержанное благоволение. Что, в свою очередь, давало надежду на возвращение к церковной работе или даже к священническому служению.

Надежду весьма смутную, но, однако, вполне реальную.

* * *

Предыдущий день сложился у Евсевия как-то неудачно, нервно и скомканно. Главная мучавшая его проблема – поиск денег на строительство собора – была одновременно и трудной, и неотложной. Работы на стройке продолжались, рабочие успешно забивали сваи и, если стройка не встанет, к лету должны были завершить цокольный этаж. Но стройка как раз и могла встать. Строительно-монтажное предприятие, которое ее вело, было настроено вполне лояльно (контора была связана с железнодорожниками, которые, в свою очередь, были весьма расположены к Патриархии и соответственно настроили своих подопечных). В частности, оно было готово терпеть перебои с финансированием и работать в долг. Но, понятное дело, не до безконечности – хотя бы потому, что требовалось приобретать строительные материалы. Да и рабочие, хоть и были «с пониманием», сидеть два-три месяца без зарплаты не могли.