Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

Болезнь постепенно стала давать о себе знать: периодически начали появляться боли. Работать становилось все труднее, а с учетом безконечных поездок к ламам, шаманам и экстрасенсам – и вовсе невозможно. Навещая врачей, Игорь выслушивал дежурные слова одобрения – мол, «ничего-ничего, молодой человек, все образуется» – и понимал, что это обычная для советской медицины метода: как бы гуманистическое успокоение приговоренного своей болезнью к смерти пациента.

В конце концов с мыслью о смерти он смирился, и в это время, устало перебирая разные варианты «духовности», обратил внимание на православие.

Впоследствии Игорь не мог точно сказать, когда он ощутил, что является православным. Но он четко запомнил момент, когда зашел в небольшой, только что открывшийся храм в одном из поселков в Тафаларской республике, и именно тогда уверенно сказал себе: «Я – православный христианин». Верил ли он тогда? Если бы его спросили, то он ответил бы – и даже вполне искренне, – что – да, верил. Он так считал. Но вера эта была выбором, сделанным в результате логических сравнений, та вера, которая идет из головы, а не из сердца. И, в сущности, это вполне могло быть лишь еще одним этапом на длинных и путаных путях его духовных исканий.

Там, на небольшом, фактически сельском приходе он провел месяц с небольшим. Нужно было ехать в Мангазейск, проведать маму, которая, казалось, от его болезни мучилась больше, чем он сам.

Мать, конечно же, очень была ему рада, старалась угодить во всем, а о болезни – к тому времени неизбежно смертельной – не упоминала. И ей, и Игорю было ясно, что врачи уже не помогут, что ничего хорошего уже не случится. И хотя сейчас он чувствует себя сравнительно неплохо (даже боли на время прекратились), через несколько месяцев, а может, и через несколько недель, его ждет смерть.

Несколько дней Игорь провел рядом с матерью, практически не выходя из дому, стараясь не упустить ни единой минуты общения с этим единственным по-настоящему близким ему человеком. А потом, чтобы внести окончательную ясность, он тайком собрал все свои медицинские справки и бумаги с данными анализов, сказал маме, что отправляется повидать одного своего друга – он назвал имя человека, с которым не виделся уже лет пять, мать поняла, что он говорит неправду, но сделала вид, что поверила – и отправился в больницу.

После осмотра и рентгена врач велел явиться через трое суток, за точным результатом. Что Игорь и сделал.

Доктор, будучи знаком с его историей болезни, старался с ним держаться максимально корректно и излучать оптимизм (отчего становилось уже совсем тошно), но все же был чем-то явно недоволен. Он смотрел снимки на свет, вновь брал в руки длинные белые бумажки с какими-то латинскими буквами и цифрами, и раздраженно говорил:

– Ерунда какая-то!.. Не может этого быть… Кретины! – добавил он уже определенно яростно.

– Что-то не так? – осторожно поинтересовался Игорь.

– Да они ваши анализы перепутали. И снимки к тому же, – раздраженно сказал врач. – Все придется заново делать.

Игорь вздохнул. Процедура эта была не самая радостная, но альтернативы не было.

– Извините, – даже и не без некоторого смущения сказал врач. – Я проконтролирую, чтоб больше такой ерунды не было.

Все повторилось снова – рентген, анализы и трехдневное ожидание. И вновь Игорь под предлогом встречи с мифическим другом покинул дом и вновь пришел к тому же врачу. На этот раз доктор был искренне радушен и заинтересован.

– Скажите, ваша фамилия действительно Кулагин? – спросил врач.

– Да, – удивленно ответил Игорь. И он доктора, и доктор его давно уже запомнили, и вопрос прозвучал как минимум странно.

– Простите, что переспрашиваю… Когда прошлый раз мы рентгеновский снимок делали, я подумал, что в лаборатории чего-то намудрили. В этот раз специально все проверяли, но результат тот же.

– Какой? – нетерпеливо спросил Игорь.

– Я вас поздравляю: вы абсолютно здоровы! – врач улыбнулся искренне и радостно.

– Я… здоров? – переспросил Игорь.

– Совершенно верно. Вы здоровы. Честно говоря, я сначала не поверил: такое ощущение, что вы никогда и не болели. А вот, однако же!.. Скажите, где вы лечились?

– Я? – переспросил Игорь. Голос врача доносился как будто откуда-то издалека, а земля под ногами ходила ходуном, как после долгой верховой прогулки или основательной морской качки. Привычные бело-голубые краски больничного кабинета – врачебные халаты, ширмы, старая кафельная плитка как будто изменились, стали необычными и яркими. Голова немного кружилась, и Игорь чувствовал, что отвечает невпопад, и понимал, что по-другому он сейчас ответить не сможет.

– Вы, разумеется! – врач снова улыбнулся.

– Я нигде не лечился…

– То есть как? – доктор чуть наклонил голову и удивленно посмотрел на него исподлобья. – Вообще нигде?

– Нигде. Только у вас…

– Кхм… – недоуменно кашлянул врач.

На несколько секунд в кабинете стало совсем тихо. Врач снова кашлянул и заговорил опять:

– Если вы лечились у каких-то специалистов, мне, да и моим коллегам, было бы интересно знать, у каких. Или же это была, как сейчас говорят, нетрадиционная медицина?