Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

По окончании молебна Евсевий вместе с Майером, в сопровождении своего келейника и Игоря с Евгением, отправился осматривать монастырскую территорию. Менее ста лет назад здесь находилась Духовная миссия, и даже, номинально, резиденция викарного архиерея (который, впрочем, проживал обычно в Мангазейске). Поэтому площадь монастыря, некогда окруженного стенами, была весьма велика. Стены эти, первоначально выстроенные еще в конце XVII века, впоследствии неоднократно возобновлялись и укреплялись. Причины для этого были: если изначально боялись «немирных мунгалов» (от рук которых в свое время погиб не один насельник монастыря), то потом появились иные опасности, иногда весьма специфические. В частности, в пятидесятых годах XIX века спешно прибывшая воинская команда основательно укрепилась тут потому, что ожидали нападения на монастырь большой группы бежавших с каторги поляков, которым, ко всему прочему, удалось раздобыть кое-какое оружие. Нападения, правда, так и не произошло, но скучать ни до, ни после монастырским монахам не приходилось.

А внутри стен стоял большой собор в стиле сибирского барокко. Помимо него и Троицкого храма здесь же находился четырехэтажный братский корпус, двухэтажное здание, где помещались церковно-приходская школа и школа для детей инородцев (так она называлась, хотя вернее было бы ее назвать школой для иноверцев – детей православных тафаларов обучали вместе с русскими детьми в другом месте) и несколько хозяйственных построек. До 1917 года монастырь владел рыбными ловлями, покосами и пахотной землей – в общем, был центром и церковной, и даже культурной и экономической жизни.

Сейчас же от этой маленькой империи осталось совсем немного. Единственным относительно неповрежденным зданием, которое удалось реанимировать и начать использовать по первоначальному назначению, была Троицкая церковь. Там братия совершала обычный монастырский богослужебный круг. Спасо-Преображенский собор стоял без крестов. Купол был снесен, а с ним снесена и старая крыша. Вместо нее много лет назад колхозные власти сделали другую, «елочкой», как на дачном домике. Но она давно прохудилась, и зимой внутри храма лежал снег, а по весне по стенам, на которых еще сохранялась штукатурка восемнадцатого столетия, журчали потоки талой воды. Келейный и школьный корпуса были снесены до основания, снесена была и большая часть стен. В общем, монастырский архитектурный комплекс, который государство передало епархии, был в основном не монастырем, а территорией монастыря.

Именно это и старался максимально наглядно показать Евсевий Майеру. Впрочем, особо стараться и не пришлось, ибо тут, действительно, все было очевидно. Игорь, молча сопровождавший архиерея и его гостя во время этой экскурсии, размышлял про себя: «Вот уж, в самом деле, мерзость запустения на святом месте… Как это все восстанавливать?.. А может, это и к лучшему, и слава Богу! Можно будет спокойно жить, спасаться, ничто не будет отвлекать, а возрождаться все это будет постепенно, медленно… И слава Богу!»

После того как инспекция-экскурсия была завершена, Евсевий извинился перед Майером, оставив его в трапезной в компании своего келейника Георгия пить чай, а сам отправился в Троицкую церковь исповедовать монастырскую братию.

Игорь, как обычно, исповедовался долго. Архиерей, тоже как обычно, дал ему несколько советов относительно внимательности к своей духовной жизни, затем прочитал разрешительную молитву.

– Не передумал в монастырь идти? – вдруг несколько резко и неожиданно спросил Евсевий.

– Нет, Владыко, – немного смутившись от такого вопроса, но твердо и сразу же ответил Игорь.

– Надеюсь! – тем же тоном сказал Евсевий. – Готовься, после Рождественского поста тебя пострижем.

– Благословите… – ответил Игорь. Как ни странно, новость эта была для него неожиданной. Попросив благословения на жизнь в монастыре, он как-то и не задумывался о том, что в монастыре вообще-то живут только монахи, а все остальные там – гости. Нет, он не был против того, чтобы принять монашеский постриг. Просто монашество, ангельский образ казались ему состоянием столь возвышенным и идеальным, что дорасти до него когда-либо он и не рассчитывал… И тут – постриг через три месяца. С одной стороны, величайшая честь и даже счастье, с другой – страх перед тем, что он, будучи недостоин, не справится…

– Бог благословит, – серьезно ответил Евсевий. – Монастырь нужно возрождать. Средства мы сейчас ищем. Видал пастора, которого я привез? – спросил он Игоря.

Пастора, которого он сам представил и всюду с собой таскал, было трудно не увидеть.

– Да, Владыко, – ответил Игорь.

– Вот! Я его давно знаю. Дружу с ним, в каком-то смысле… Он часто в Россию приезжает и деньги жертвует – на восстановление церквей, на монастыри. Я его специально сюда привез, показать тутошнюю разруху. Так что, Бог даст, подкинет чего-нибудь!