Прежде чем я усну

– У меня их нет здесь. Наверное, где-то в доме.

– Да ты не его отец, признайся! – требую я. – Что это за отец, у которого нет фотографий с собственным сыном? – Он прищуривает глаза, словно затаив злобу, но я не могу остановиться. – Какой отец скажет жене, что их сын умер, когда он жив? Признайся, ты же не отец Адама! Его отец Бен.

Как только я произношу это имя, в мозгу возникает образ: мужчина в узких очках в темной оправе, темноволосый. Это Бен. И я повторяю его имя, чтобы оно отпечаталось в моей памяти: Бен.

Оно оказывает на него неожиданное действие. Он что-то произносит, но слишком тихо, так, что я не слышу. Я спрашиваю, что он сказал. Он повторяет громче:

– Тебе не нужен Адам.

– Что?

– Тебе не нужен Адам, – уже увереннее отвечает он, глядя мне прямо в глаза. – У тебя есть я. Мы живем вместе. Не нужен тебе Адам. И Бен не нужен.

Я чувствую, как в это мгновение силы покидают меня, а незнакомец, напротив, наполняется уверенностью.

– Не расстраивайся, – весело улыбается он. – К чему это? Ведь я люблю тебя. И это самое главное, правда? Я люблю тебя, а ты меня.

Он опускается на корточки и протягивает мне обе руки. При этом улыбается, словно я пугливое животное, которое он старается выманить из норы наружу.

– Ну же, иди. Иди ко мне.

Я снова отползаю назад, скользя бедрами по полу. Наконец упираюсь спиной во что-то твердое и теплое – это батарея под окном. Я понимаю, что доползла до противоположного конца номера. Он медленно приближается.

– Кто же ты? – повторяю я снова, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. – Чего ты хочешь?

Он замирает на месте, присев на корточки. Если он протянет руку, то дотянется до моей ноги, до колена. Если решит придвинуться ближе, я смогу в случае чего ударить его ногой; впрочем, не уверена, что получится, кроме того, я босиком.

– Чего я хочу? – повторяет он. – Да ничего особенного. Хочу, чтобы мы с тобой были счастливы, как когда-то. Помнишь, Крис?

Опять это слово. Помнишь. Мне даже показалось, что он издевается.

– Я не знаю тебя! – кричу я, еле сдерживаясь. – Как я могу что-то помнить? Я никогда с тобой не встречалась!

Улыбка исчезает с его лица. Теперь его лицо словно расколото болью изнутри. Момент равновесия, как будто маятник силы вновь сместился в мою сторону и на миг оказался ровно посередине.

Он вдруг оживает.

– Но ты ведь любишь меня! Ты писала это в своем дневнике. И говорила. Я знаю, что ты хочешь быть со мной. Почему ты не хочешь вспомнить?

– В своем дневнике?!

Конечно, он знал о дневнике, он же выдрал те важнейшие страницы в конце. Но только сейчас до меня доходит, что он прочитал его, у него было время, ведь я рассказала ему о дневнике неделю назад.

– Сколько дней ты читаешь мой дневник?

Казалось, он меня не слышит. Он начинает говорить, и в его голосе звучит торжество:

– Ну скажи, что не любишь меня! – (Я молчу.) – Вот видишь? Не можешь, так? Ты не можешь этого сказать! Потому что ты любишь меня. И всегда любила, Крис. Всегда! – Он чуть откидывается назад, и теперь мы оба сидим на полу, напротив друг друга. – Я помню, как мы познакомились.

Я думаю о том, что он рассказал о пролитом в университетской библиотеке кофе, и гадаю, что он имеет в виду.