Читаем Прежде чем я засну (ЛП) полностью

Давление на руках и плечах уменьшилось, к тому же он начал еле ощутимо поглаживать меня, что показалось мне едва ли не более отвратительным, но я осознавала, что таким образом я смогу сбежать. Потому что побег - это единственное, о чём я могла думать. Как же глупо было с моей стороны, сидеть здесь на полу, пока он был в ванной, и читать, что он украл часть моего дневника. Почему я не забрала его с собой и не ушла? А потом я вспомнила, что до того, как я дочитала дневник до конца, я понятия не имела, в какой же я на самом деле опасности. Тот же слабый голос в голове появился снова: "Я сбегу. У меня есть сын, с которым я не встречалась, вернее, я не помню ничего об этом. Я сбегу". Я повернула голову, посмотрела на него и начала поглаживать тыльную сторону его руки, которая лежала на моём плече.

- Почему бы тебе сейчас не отпустить меня, а потом мы сможем поговорить обо всём, о чём нужно?

- А что насчёт Клэр? Она знает, что я не Бен. Ты сказала ей.

- Она забыла, - в отчаянии сказала я.

Он засмеялся глухим надтреснутым смехом.

- Ты всегда относилась ко мне, как будто я тупой. А я не тупой, знаешь ли. Я знаю, что произойдёт! Ты рассказала ей. Ты разрушила всё!

- Нет, - произнесла я быстро. - Я могу позвонить ей. Сказать, что ранее я просто запуталась. Что я забыла, кто ты. Я могу сказать ей, что я думала, что ты Бен, но ошибалась.

Я уже подумала, что он поверил, что такое возможно, но затем он сказал:

- Она ни за что не поверит тебе.

- Поверит, - сказала я, хотя и знала, что она бы не поверила. - Обещаю.

- Зачем тебе нужно было звонить ей?

Его лицо затуманил гнев, его руки начали сжимать меня всё сильнее.

- Почему? Почему, Крис? У нас же всё было хорошо. Хорошо.

Он начал трясти меня.

- Почему? - кричал он. - Почему?

- Бен, ты делаешь мне больно.

И тогда он ударил меня. Я услышала звук от удара его руки о моё лицо ещё до того, как почувствовала боль. Моя голова отлетела в сторону, нижняя челюсть хрустнула и болезненно сомкнулась с верхней.

- Не смей, чёрт возьми, называть меня так, - выплюнул он.

- Майк, - сказала я быстро, как будто таким образом я смогла бы исправить свою ошибку. - Майк, ...

Он не обратил на мои слова внимания.

- Меня уже достало быть Беном. С этих пор зови меня Майк. Хорошо? Я Майк. Мы вернулись сюда, чтобы оставить всё это позади. Ты написала в дневнике, что если бы ты смогла вспомнить, что случилось здесь много лет назад, то память бы вернулась к тебе. Так вот, мы здесь. Я всё устроил, Крис. Так что вспоминай!

Я спросила недоверчиво:

- Ты хочешь, чтобы я всё вспомнила?

- Да! Конечно же! Я люблю тебя, Кристина. Я хочу, чтобы ты вспомнила, насколько сильно любила меня. Я хочу, чтобы мы были вместе. Как положено. Мы должны быть вместе.

Он сделал паузу, его голос снизился до шепота:

- Я больше не хочу быть Беном.

- Но...

Он снова посмотрел на меня.

- Когда завтра мы вернёмся домой, ты будешь называть меня Майк.

Он снова начал трясти меня, приблизив лицо к моему.

- Хорошо?

Я ощутила кислый запах его дыхания, к которому примешивался ещё один. Он что пил?

- У нас всё будет хорошо, так ведь, Кристина? Мы продолжим жить дальше.

- Продолжим жить дальше?

Голова болела, что-то текло из носа. Думаю, кровь, хотя и не уверена. Спокойствие исчезло. Я повысила голос, закричав, как можно громче:

- Ты хочешь, чтобы я вернулась домой? И продолжила жить дальше? Ты что, твою мать, совсем больной?

Он зажал мне рот рукой, и я поняла, что моя левая рука свободна. Я ударила его по щеке, хотя и не сильно. Но, тем не менее, это застало его врасплох. Он упал назад, выпустив вторую мою руку.

Я спотыкнулась, запутавшись в своих же ногах.

- Сука! - сказал он, но я сделала шаг вперёд, мимо него, глядя на дверь.

Я успела сделать ещё три шага прежде, чем он схватил меня за лодыжку. Я упала и ударилась головой об угол стула, который был задвинут под туалетный столик. Мне повезло, стул оказался с обивкой, что смягчило падение, но заставило моё тело неловко скрутиться. Боль прострелила спину и шею, я испугалась, что сломала что-нибудь. Я поползла к двери, но он по-прежнему держал меня за лодыжку. Он с рычанием подтянул меня к себе, а потом навалился всем весом. Его губы находились в нескольких сантиметрах от моего уха.

- Майк, - всхлипнула я. - Майк...

Передо мной на полу лежала фотография Адама и Хелен. Даже, несмотря на то, что сейчас происходило, меня посетил вопрос, как он достал её. Адам отправил эту фотографию мне в Варинг Хаус, и Майк забрал её вместе со всеми остальными фотографиями, когда пришёл забирать меня.

- Ты тупая-тупая сука, - сказал он мне в ухо, выплёвывая слова. Одна его рука держала меня за горло, а другой он схватил меня за волосы. Он рывком потянул мою голову назад. - Зачем тебе понадобилось куда-то уходить?

- Извини, - всхлипнула я. Я не могла двигаться. Одна моя рука была подо мной, а другая зажата его ногой.

- И куда ты собралась? - прорычал он, как животное. Ненависть потоками исходила от него.

- Извини, - повторила я, потому что я больше ничего не могла придумать. - Извини.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза