Читаем Прежде чем я засну (ЛП) полностью

"Это выдумка, -  сказала ты, а потом добавила. - Предположительно".

И это "предположительно" звучало так грустно, что я предложил тебе купить ещё одну чашку кофе. Ты ответила, что было бы неплохо, но у тебя больше нет денег с собой.

"Я не беру с собой кошелёк, когда иду сюда. Я просто беру столько денег, чтобы хватило на одно кофе и кусок пирога. Таким образом, я борюсь с соблазном объесться как свинья", - сказала ты.

Я подумал, что странно от тебя такое слышать. Было не похоже, что тебе нужно волноваться о том, сколько ты можешь съесть. Ты всегда была очень худой. Но в любом случае я был рад, поскольку это означало, что тебе нравится со мной разговаривать, и ты будешь должна мне кофе, следовательно, мы увидимся снова. Я сказала, чтобы ты не волновалась о деньгах, или, если хочешь, можешь в следующий раз купить мне кофе. И я взял нам чай и кофе. После этого случая мы стали встречать регулярно.

Я начала понимать. Хотя у меня и не было воспоминаний, каким-то образом я знала, как такое происходит. Случайная встреча, обмен напитками. Так притягательно поговорить с незнакомым человеком, довериться ему. Он не будет осуждать или принимать чью-то сторону, потому что не может. Постепенно формируется доверие, что приводит... к чему?

Я видела фотографии, где мы вдвоём, сделанные много лет назад. Мы выглядели счастливыми. Очевидно, что нас свело доверие. Он, конечно, был привлекательным. Не красотой голливудской звезды, но выглядел лучше, чем большинство. Не трудно понять, что меня привлекло. В какой-то момент я, пытаясь работать, начала поглядывать на дверь с волнением, тщательнее продумывать гардероб, тщательнее выбирать духи. И однажды кто-то из нас, должно быть, предложил прогуляться или пойти в бар, или, возможно, даже сходить в кино, и наша дружба пересекла черту, став кое-чем другим, чем-то куда более опасным.

Я закрыла глаза и попыталась представить все события, и в процессе начала вспоминать. Мы обнажённые в кровати. Сперма сохнет на моём животе, волосах. Я поворачиваюсь к нему, он начинает смеяться и снова целует меня.

"Майк! - говорю я. - Прекрати! Тебе скоро нужно уходить. Бен сегодня будет позже, поэтому мне нужно забрать Адама. Прекрати!"

Но он не слушает. Вместо этого, он наклоняется ко мне своим усатым лицом, и мы снова целуемся, забывая обо всём, о муже, о ребёнке. С тошнотворным ощущением я поняла, что воспоминания об этом дне уже приходили ко мне. В тот день, когда я стояла на кухне дома, в котором когда-то жила с мужем, тогда я вспомнила не своего мужа, а любовника. Мужчину, с которым спала, пока мой муж был на работе. Вот почему ему нужно было уходить в тот день. Не просто для того, чтобы успеть на поезд, а потому что скоро должен был вернуться домой мужчина, за которым я замужем.

Я открыла глаза, вернувшись в гостиничный номер, и он по-прежнему сидел напротив меня.

- Майк, - произнесла я. - Тебя зовут Майк.

- Ты помнишь! - он был доволен. - Крис! Ты помнишь!

Во мне начала подниматься ненависть.

- Я помню твоё имя. Больше ничего. Только твоё имя.

- Ты не помнишь, насколько мы были влюблены?

- Нет. Не думаю, что когда-нибудь любила тебя, даже если бы вспомнила больше.

Я сказала так, чтобы сделать ему больно, но его реакция меня удивила.

- Ты не помнишь и Бена, так ведь? Тогда получается, ты не любишь и его, и Адама.

- Ты больной. Да, как ты, чёрт возьми, смеешь! Конечно же, я люблю его. Он был моим сыном!

- Он до сих пор твой сын. Но ты не узнаешь его, даже если он сейчас войдёт, разве нет? Думаешь, это любовь? И где же он? Где Бен? Кристина, они бросили тебя. Они оба. Я единственный, кто никогда не прекращал любить тебя. Даже когда ты ушла от меня.

И тут, наконец-то, до меня дошло. Как бы ещё он узнал об этой комнате и так много о моём прошлом?

- О, Боже. Это был ты! Ты сделал это со мной! Ты напал на меня!

Он подошёл ко мне, обнял меня и начал гладить волосы.

- Кристина, дорогая, - пробормотал он. - Не говори так. Не думай об этом. Это расстраивает тебя.

Я попыталась оттолкнуть его, но он оказался сильнее меня, и просто сжал меня крепче.

- Отпусти меня! Пожалуйста, отпусти! - мои слова потонули в складках его рубашки.

- Любимая, - сказала он и начал укачивать меня, словно пытался успокоить ребёнка. - Моя любимая. Моя сладкая, дорогая. Тебе не стоило от меня уходить. Разве ты не понимаешь? Ничего бы не произошло, если бы ты не бросила меня.

Меня снова посетило воспоминание. Мы ночью сидим в машине. Я плачу, он смотрит в окно, полная тишина.

- Скажи что-нибудь. Хотя что-нибудь, Майк.

- Ты же на самом деле не хочешь этого. Не можешь хотеть.

- Извини. Я люблю Бена. У нас есть проблемы, это факт, но я люблю его. Он тот человек, с которым я хочу быть. Извини.

Я пыталась объяснять всё, как можно проще, так, чтобы он понял. За месяцы, проведённые с Майком, я поняла, что так лучше.

Сложные вещи сбивали его с толку. Он любил порядок, распорядок, шаблонное поведение и когда события, пересекаясь друг с другом, приводят к предсказуемым результатам. Кроме того, я не хотела погрязнуть в деталях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза