Читаем Прежде чем я засну (ЛП) полностью

Я сказала, что подойдёт. Должно.

- Я смогу добраться.

Она рассказала, какие автобусы мне нужны, и я записала подробности на клочке бумаги. Потом мы поговорили ещё несколько минут, попрощались, я достала свой дневник и начала писать.

- Бен? - спросила я, когда он вернулся домой.

Он сидел в кресле в гостиной и читал газету. Он выглядел уставшим, как будто не выспался.

- Ты доверяешь мне? - спросила я.

Он поднял глаза. В его глазах вспыхнули искры жизни, зажжённые любовью, но было и что-то ещё. Что-то, что было похоже на страх. Не удивление. Обычно такой вопрос задают перед признанием, что доверие в данном случае неуместно. Он откинул волосы со лба.

- Конечно, дорогая.

Он подошёл, уселся на подлокотник моего кресла, взял мою руку и сжал между ладонями.

- Конечно.

Неожиданно я разуверилась в том, что хочу продолжать.

- Ты разговаривал с Клэр?

Он посмотрел мне в глаза.

- Клэр? Ты помнишь Клэр?

Я забыла, что до недавнего времени, точнее пока я не вспомнила фейерверк-вечеринку, Клэр для меня вообще не существовала.

- Немного, - ответила я.

Он отвёл взгляд к часам на каминной полке.

- Нет. Думаю, она переехала. Много лет назад.

Я вздрогнула, словно от боли.

- Ты уверен?

Я не могла поверить, что он врёт мне. Казалось, врать об этом было даже хуже, чем обо всё остальном. Разве сложно быть по этому поводу честным? Факт, что Клэр живёт по-прежнему здесь, не причинил бы мне боли, даже наоборот, встреча с ней, вероятно, помогла бы мне улучшить память. Так к чему обманывать? В голову начали лезть чёрные мысли, подозрения, но я отогнала их.

- Уверен? Куда она уехала?

"Скажи мне, - подумала я. - Ещё не поздно".

- Не помню точно. Кажется, в Новую Зеландию. Или в Австралию.

Надежда ускользала, но я знала, что нужно делать.

- Ты уверен? - сказала я и решила рискнуть. - У меня есть какое-то странное воспоминание, как будто она мне говорила, что хочет переехать в Барселону на некоторое время. Должно быть, это было много-много лет назад.

Он ничего не ответил.

- Ты уверен, что она переехала не туда?

- Ты вспомнила это? Когда?

- Не знаю. Это просто ощущение.

Он утешающе сжал мою руку.

- Наверное, это всего лишь твоё воображение.

- А кажется вполне настоящим. Ты уверен, что она переехала не в Барселону?

Он вздохнул.

- Нет. Не в Барселону. Определённо в Австралию. Думаю, в Аделаиду, но не уверен. Это было так давно.

Он покачал головой.

- Клэр, - сказал он, улыбаясь. - Я не вспоминал о ней целую вечность. Много-много лет.

Я закрыла глаза, а когда открыла, он улыбался мне. При этом он выглядел почти глупо и жалко. Мне хотелось ударить его.

- Бен, - мой голос был лишь слегка громче шепота. - Я разговаривала с ней.

Я не знала, как он отреагирует. Но он не сделал ничего, как будто я ничего и не сказала. Но вдруг его глаза вспыхнули.

- Когда? - его голос был твёрдым, как стекло.

Я могла сказать ему правду и признаться, что записываю события дня.

- Сегодня днём. Она позвонила мне.

- Она позвонила тебе? Как? Как она позвонила тебе?

Я решила врать.

- Она сказала, что ты дал ей мой номер телефона.

- Какой номер? Это смешно. Как я мог? Ты уверена, что это была она?

- Она сказала, что раньше вы периодически созванивались. До недавнего времени.

Он выпустил мою руку из ладоней, и она мёртвым грузом упала на колени. Он встал, повернувшись лицом ко мне.

- Она сказала что?

- Она сказала, что вы были на связи ещё несколько лет назад.

Он наклонился ближе. Его дыхание пахло кофе.

- Какая-то женщина звонит тебе нежданно-негаданно? Ты вообще уверена, что это она?

Я закатила глаза.

- О, Бен! Кто это ещё может быть?

Я улыбнулась. Я не думала, что разговор будет лёгким, но, кажется, он принимал действительно серьёзный оборот, и мне это не нравилось.

Он пожал плечами.

- Ты не знаешь, но в прошлом было достаточно людей, которые пытались добраться до тебя. Пресса. Журналисты. Люди, которые читали про тебя и то, что с тобой случилось, хотели услышать твою версию истории или просто вынюхивали, чтобы понять, насколько тебе плохо, или хотят увидеть, изменилось ли твоё состояние. Они уже притворялись другими людьми, чтобы поговорить с тобой. Были доктора. Шарлатаны, которые думали, что могли помочь тебе. Гомеопаты. Последователи альтернативной медицины. Даже знахари.

- Бен, она была моей лучшей подругой долгие годы. Я узнала её голос.

Он выглядел раздавленным.

- Ты разговаривал с ней, да?

Я заметила, что он сжимает и разжимает в кулак правую руку.

- Бен? - повторила я.

Он поднял глаза. Его лицо было красным, глаза влажными.

- Хорошо. Я разговаривал с Клэр. Она просила быть с ней на связи, рассказывать ей, как ты. Мы перебрасывались парой слов каждые несколько месяцев.

- Почему ты не говорил мне?

Он ничего не ответил.

- Бен. Почему?

Молчание.

- Ты что просто решил, что это легче скрывать от меня? Притворяясь, что она переехала? Так? Так же, как ты притворялся, что я не написала роман?

- Крис, - начал он. - Что...

- Это нечестно, Бен. У тебя нет права скрывать от меня такое. Врать мне, потому что так тебе легче. Нет никакого права.

Он поднялся.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза