Прежде, чем их повесят

Ферро ехала на некотором отдалении от этой дружеской компании: плечи сгорблены, брови вечно нахмурены, длинный шрам на щеке сердито морщится. Всем своим видом она показывала, что считает остальных кучкой придурков. Она наклонялась вперёд, к ветру, толкая его, словно надеялась, что тот ударит её по лицу. Логен решил, что веселее с чумой шутить, чем с ней.

Весёленькая компания. Его плечи поникли.

— Сколько ещё до края мира? — спросил он Байяза без особой надежды.

— Ещё какое-то время, — проворчал маг, едва разжав зубы.

Так Логен и ехал дальше — уставший, больной, — и наблюдал за несколькими птицами, медленно скользившими над бескрайней равниной. Хорошие, большие, толстые птицы. Он облизал губы.

— Мясо бы сейчас не помешало, — пробормотал он. Уже довольно давно ему не доводилось поесть свежего мяса. С самого Халциса. Логен потёр живот. Жирок, набранный в городе, уже уменьшался. — Неплохой такой кусок мяса.

Ферро хмуро посмотрела на него, а потом на птиц, кружащих наверху. И скинула лук с плеча.

— Ха! — усмехнулся Логен. — Удачи. — Он смотрел, как она плавно достала стрелу из колчана. Напрасный жест. Тут даже Хардинг Молчун не смог бы попасть, а уж он-то обращался с луком лучше всех, кого знал Логен. Он смотрел, как Ферро наставила стрелу на изогнутое дерево: спина выгнута, жёлтые глаза смотрят на скользящие фигуры над головой.

— Ты в них никогда не попадёшь, даже если тыщу лет будешь пытаться. — Она натянула тетиву. — Напрасно тратишь стрелы! — крикнул он. — В таких делах надо быть реалистом! — Возможно, стрела упадёт обратно прямо ему в лицо. Или ткнётся лошади в шею, так, что та упадёт и погребёт его под собой. Подходящий конец для его путешествия. Спустя миг одна из птиц свалилась в траву, из неё торчала стрела Ферро.

— Нет, — прошептал он, глядя с раскрытым ртом, как она снова натягивает лук. Ещё одна стрела улетела в серое небо. Ещё одна птица грохнулась на землю, недалеко от первой. Логен, не веря своим глазам, уставился на неё. — Не может быть!

— Только не говори, что сам не видел вещей удивительнее, — сказал Байяз. — Как насчёт самого ужасного человека на Севере, который разговаривает с духами и путешествует с магами?

Логен остановил лошадь и соскочил с седла. Прошёл по длинной траве, согнулся на подкашивающихся больных ногах и подобрал одну из птиц. Стрела попала ей прямо в центр груди. Если бы Логен ударил её стрелой с расстояния в фут, он и то вряд ли смог бы попасть точнее.

— Так не бывает.

Байяз ухмыльнулся, скрестив руки на луке седла перед собой.

— Как гласят легенды, в древние времена, в доисторические, наш мир и Другая Сторона были объединены. Один мир. Демоны ходили по земле, и делали, что им вздумается. Хаос, какой и во сне не приснится. Они смешивались с людьми, и их отпрыски были полукровками. Полулюди-полудемоны. Бесовская кровь. Чудовища. Один из них взял себе имя Эус. Он отделил человечество от тирании бесов, и в результате яростной битвы с ними наш мир стал таким, какой он есть. Эус отделил верхний мир от нижнего и запечатал врата между ними. Чтобы предотвратить такой ужас в будущем, он произнёс Первый Закон. Запрещено напрямую касаться Другой Стороны, или разговаривать с бесами.

Логен заметил, как другие смотрят на Ферро. И Луфар и Ки хмуро уставились на эту сверхъестественную демонстрацию мастерства лучника. Она наклонилась в седле вправо, туго натянув тетиву — блестящий наконечник следующей стрелы держался совершенно неподвижно, и всё-таки ей удавалось пятками направлять лошадь туда-сюда. Логен и с поводьями в руке едва мог заставить лошадь делать то, что ему надо, но он никак не мог взять в толк, к чему тут безумная история Байяза.

— Бесы и всё такое, Первый Закон. — Логен помахал рукой. — И что?

— С самого начала Первый Закон был полон противоречий. Вся магия идёт с Другой Стороны, исходя на землю так же, как свет исходит от солнца. Сам Эус был частично демоном, как и его сыновья — Иувин, Канедиас, Гластрод — и другие помимо них. Их кровь дала им как дары, так и проклятия. Силу, долгую жизнь и остроту зрения, недоступные простым людям. Кровь передавалась их детям, постепенно разжижаясь, а потом детям их детей, и так далее, через долгие века. Дары не проявились в одном поколении, потом в следующем, а потом стали проявляться очень редко. Бесовская кровь истощилась и вовсе исчезла. Сейчас, когда наш мир и нижний мир так отдалились, она поистине редка, и те дары почти невозможно было увидеть во плоти. Нам по-настоящему повезло стать этому свидетелями.

Логен поднял брови.

— Она? Наполовину бес?

— Намного меньше, чем наполовину, друг мой. — Байяз усмехнулся. — Сам Эус был бесом наполовину, а его сила воздвигала горы и осушала моря. Половина могла бы вселить такой ужас и страсть в твою кровь, что хватило бы остановить сердце. Половина бесовской крови могла бы ослепить от одного взгляда. Не половина. Всего лишь капля. Но в ней есть след Другой Стороны.

— Другая Сторона, да? — Логен посмотрел на мёртвую птицу в своей руке. — Значит, если я её трону, то нарушу Первый Закон?

Байяз усмехнулся.