Прежде, чем их повесят

Рано утром рекруты пылко принялись за дело и очевидно были рады оставить жалкий лагерь позади. Но не прошло и часа, как то тут, то там самые старые и плохо экипированные стали отставать, и колонна начала расползаться. Люди поскальзывались и спотыкались на полузамерзшей грязи, чертыхались и спорили со своими соседями, наступали на пятки людям впереди. Батальоны сбились, растянулись, из ровных рядов превратились в бесформенные кляксы и смешались с подразделениями впереди и сзади. Вся колонна стала двигаться огромными волнами — одна группа мчалась вперёд, пока остальные стояли на месте — словно сегменты какого-то чудовищного грязного земляного червя.

Когда они добрались до моста, то утратили всякое подобие порядка. Неровные роты, уставшие и раздражённые, толкаясь и ворча, втискивались в узкое пространство. Задние ряды напирали всё сильнее и сильнее — им не терпелось оказаться на другой стороне и отдохнуть, но в итоге они всё только замедляли. А потом посереди моста у повозки — которой в любом случае нечего было там делать — отвалилось колесо, и вялый людской поток превратился в тоненькую струйку. Похоже, никто не понимал, как сдвинуть повозку с места, или как починить, поэтому все карабкались через неё, или протискивались рядом, задерживая тысячи людей позади.

В грязи на этом берегу стремительной речки образовалась немалая давка. Люди сталкивались и рычали, толпились, копья торчали во все стороны, а вокруг кричали офицеры, росли горы мусора и сломанного снаряжения. А позади громадная змея волочивших ноги людей продолжала судорожно продвигаться вперёд, вовлекая в неразбериху перед мостом всё больше солдат. Никто даже и не пытался их остановить.

И всё это на марше, в отсутствие напирающих врагов, и по более-менее сносной дороге. Вест с ужасом представлял, как выстроить их в боевой порядок среди деревьев или на пересеченной местности. Он сильно зажмурил усталые глаза, потёр их пальцами, но когда открыл, то ужасное шумное представление никуда не делось. Он не знал, смеяться ему или плакать.

Вест услышал звук копыт на склоне позади. Лейтенант Челенгорм — большой и уверенно сидящий в седле. У него, может, и не хватало воображения, но он прекрасный наездник и заслуживает доверия. Хороший выбор для задачи, которая была на уме у Веста.

— Лейтенант Челенгорм прибыл, сэр. — Здоровяк повернулся в седле и посмотрел на реку. — Похоже, на мосту проблемы.

— Да неужели. Боюсь, это лишь начало наших проблем.

Челенгорм ухмыльнулся.

— Как я понимаю, у нас преимущество в численности и во внезапности…

— Что касается численности, возможно. А вот внезапность? — Вест указал на людей, которые по кругу топтались вокруг моста, слушая смутные отчаянные крики своих офицеров. — С этой толпой? И слепой узнает о нашем приближении за десять миль. А глухой слепец учует нас задолго до того, как мы выстроимся в боевой порядок. Мы только реку переходить будем весь день. И вряд ли это наш главный недостаток. Боюсь, по части командования нас с противником разделяет непреодолимая пропасть. Принц живёт во сне, а офицеры стараются удержать его там любой ценой.

— Но, разумеется…

— Ценой будут наши жизни.

Челенгорм нахмурился.

— Да ладно, Вест, мне не хочется идти на битву с этой мыслью…

— Ты и не пойдёшь.

— Не пойду?

— Ты выберешь из своей роты шестерых надёжных людей с запасными лошадьми. Поскачешь как можно быстрее в Остенгорм, а потом на север, в лагерь лорд-маршала Берра. — Вест сунул руку в карман и достал своё письмо. — Отдашь ему это. Сообщишь ему, что Бетод уже у него в тылу с большей частью своих сил, и что принц Ладислав весьма неблагоразумно решил пересечь реку Камнур и дать северянам бой, прямо нарушив приказы маршала. — Вест стиснул зубы. — Бетод за много миль увидит, как мы идём. Мы отдаём врагу выбор места битвы, только для того, чтобы принц Ладислав выглядел храбрым. Видимо, храбрость это лучшая политика на войне.

— Вест, ну всё ведь не так плохо?

— Когда доберёшься до маршала Берра, скажи ему, что принц Ладислав почти наверняка потерпел поражение, скорее всего уничтожен, а дорога на Остенгорм осталась открытой. Он будет знать, что делать.

Челенгорм уставился на письмо, потом протянул руку, чтобы взять его, и помедлил.

— Полковник, мне бы очень хотелось, чтобы вы послали кого-то другого. Я должен сражаться…

— Лейтенант, ваше участие в сражении скорее всего ничего не изменит, зато доставка этого письма — может. Поверь, тут нет никакой сентиментальности. У меня нет задачи важнее этой, а ты — человек, который может её выполнить. Приказ понятен?

Здоровяк сглотнул, потом взял письмо, расстегнул пуговицу и аккуратно убрал за пазуху.

— Так точно, сэр. Большая честь его доставить. — Он начал разворачивать лошадь.

— Есть ещё кое-что. — Вест глубоко вздохнул. — Если меня… убьют. Когда всё закончится, сможешь передать послание моей сестре?

— Да ладно, это не понадобится…

— Я надеюсь выжить, поверь, но это война. Не все выживут. Если я не вернусь, просто скажи Арди… — Он немного подумал. — Просто скажи, что я прошу прощения. Вот и всё.