Прежде чем их повесят

Ферро была уже на середине одной из колонн. Она не столько лезла, сколько ползла, как насекомое, цепляясь руками и подтягиваясь. Мгновение помедлила на верхушке, нашла удобную опору для ноги – и прыгнула в пустоту прямо над головой Логена, приземлилась на стене позади него и вскарабкалась на нее, осыпав его лицо ливнем из высохшего известкового раствора. Она присела на корточки и хмуро глянула на него сверху.

– Постарайся не слишком шуметь! – прошипела она и скрылась из виду.

– Нет, вы видели… – начал Логен, но остальные уже ушли вперед, во влажную тень, и он поспешил за ними, не желая задерживаться в одиночестве на этом заросшем кладбище.

Ки остановился немного дальше. Он стоял, прислонившись к повозке, возле встревоженных лошадей. Первый из магов опустился на колени в бурьян и счищал ладонями со стены корку лишайников.

– Вот, посмотри на это! – бросил Байяз, когда Логен попытался незаметно пройти мимо него. – Какая резьба. Мастерство древнего мира! Здесь сама история, ее рассказы, уроки, предупреждения. – Его толстые пальцы бережно скользили по неровной поверхности камня. – Возможно, мы первые люди за целые века, кто видит это!

– Мм, – неопределенно отозвался Логен, надувая щеки.

– Взгляни сюда! – Байяз показал место на стене. – Эус раздает свои дары трем старшим сыновьям, а Гластрод наблюдает за ними из тени. Момент рождения трех чистых направлений магии. Искусно сделано?

– Верно.

Байяз, убирая с дороги стебли бурьяна, передвинулся к следующей замшелой панели.

– А вот Гластрод замышляет разрушить дело своего брата. – Магу пришлось сломать заросли высохшего плюща, чтобы добраться до третьей. – Вот он нарушает Первый закон. Он слышит голоса из нижнего мира, видишь? Вызывает демонов и посылает их навстречу своим врагам… А здесь что? – бормотал он, отводя в сторону бурые плети. – Дай-ка я погляжу…

– Гластрод роет землю, – подал голос Ки. – Как знать? Может быть, на следующей панели он найдет то, что ищет.

– Хм, – проворчал первый из магов, отпуская ветки плюща, так что они снова закрыли стену. Он бросил сердитый взгляд на ученика и поднялся на ноги, хмуря брови. – Ладно, иногда лучше оставить прошлое скрытым.

Логен пару раз кашлянул, отодвинулся в сторону и поспешно нырнул под покосившуюся арку. Обширное пространство за ней занимали низкорослые корявые деревья, высаженные рядами, но давным-давно разросшиеся. Богатырский бурьян и крапива, побуревшие и подгнившие от дождей, вымахали почти по пояс возле древних стен.

– Возможно, мне не следует говорить об этом, – донесся до него радостный голос Длинноногого, – но это должно быть сказано! Мои таланты в искусстве навигации не имеют себе равных! Они превосходят умения любого другого навигатора, как гора превосходит высотой глубокую лощину!

Логен поморщился. Выбор между гневом Байяза и хвастовством Длинноногого – по сути, это отсутствие выбора.

– Я провел нас через великую равнину к реке Аос, не отклонившись в сторону ни на милю! – Навигатор подарил Логену и Луфару сияющую улыбку, словно ожидал потока восхвалений. – И ни единой опасной встречи, хотя эта страна считается самой опасной, какие только есть под солнцем! – Он нахмурился. – Теперь около четверти нашего грандиозного путешествия уже позади. Мне кажется, вы не вполне понимаете, как это было трудно: проложить путь по абсолютно плоской равнине, в преддверии зимы, да еще не видя звезд, по которым можно ориентироваться! – Он покачал головой. – Эх! Воистину, на вершине мастерства мы оказываемся в одиночестве!

Он повернулся и подошел к одному из деревьев.

– Наше временное жилище сейчас не в лучшем состоянии, но деревья по-прежнему плодоносят. – Длинноногий сорвал с низкой ветки зеленое яблоко и обтер его о рукав. – Яблоки! Нет ничего лучше яблок, да еще из садов самого императора. – Он усмехнулся своим мыслям. – Не правда ли, странно: растения переживают величайшие дела людей!

Луфар присел на опрокинутую статую, лежавшую неподалеку, вытащил из ножен один из двух своих клинков – тот, что длиннее, – и положил его на колени. Сталь вспыхнула зеркальным блеском; он перевернул клинок другой стороной, нахмурил брови, лизнул палец и принялся отскребывать какое-то невидимое пятнышко. Затем достал точильный камень, поплевал на него и стал бережно обрабатывать тонкое лезвие. Металл тихо звенел под камнем, движущимся взад и вперед. Почему-то это действовало успокаивающе – этот звук, этот ритуал, напоминавший Логену тысячу бивачных костров прошлого.

– Неужели это необходимо? – вопросил брат Длинноногий. – Точить, полировать, точить, полировать, утром и вечером! У меня уже голова болит. Причем вы их еще ни разу не пускали в ход! А если, когда они вам наконец понадобятся, вы поймете, что сточили их до основания? – Он засмеялся собственной шутке. – Что вы будете делать?

Луфар даже не озаботился поднять голову.

– Может, вы лучше подумаете о том, как перевести нас через эту чертову долину? А клинки оставите тем, кто знает, чем наточенное лезвие отличается от тупого.