Прежде чем их повесят

Ладислав опустил подзорную трубу.

— Это же?..

— Арбалетчики, — глухо ответил Вест.

Тут же последовал первый залп: точно стая дрессированных птиц, в небо, набирая высоту, взмыло серое облако стрел. На миг повисла мертвая тишина, а затем сердито задребезжали тетивы. Стрелы с клацаньем обрушились на Собственный королевский полк — на тяжелые щиты, на крепкие доспехи. Долину огласило несколько вскриков, в рядах появились зазоры.

За минуту дерзкое самодовольство штаба превратилось в безмолвное недоумение, а потом — в оцепенелый испуг.

— У них есть арбалетчики? — ошеломленно промямлил кто-то из придворных.

Вест молча наблюдал за стоящими на холме арбалетчиками в подзорную трубу: вот они медленно натянули тетивы, достали из колчанов стрелы, наложили их, прицелились… Расстояние было высчитано идеально. У северян не просто имелись арбалетчики — они знали, как правильно их использовать.

Он поспешил к принцу Ладиславу. Тот недоуменно таращился на раненого — беднягу с безжизненно поникшей головой, которого тащили из рядов Собственного королевского полка.

— Ваше высочество, нужно либо сократить дистанцию, чтобы наши лучники смогли достать северян, либо отходить на возвышенность!

Ладислав молча уставился на Веста: он его не то что не понял, он, похоже, ни слова не слышал. Тем временем град стрел посыпался на стоящую перед ними пехоту, на рекрутов, у которых не было ни щитов, ни доспехов. Образовавшиеся в неровном строе многочисленные прорехи быстро заполнил туман. Казалось, стонет и дрожит весь батальон. Один из раненых кричал без остановки, тонко и пронзительно, точно животное.

— Ваше высочество, — вновь заговорил Вест, — мы наступаем или отступаем?

— Я… мы… — Ладислав растерянно повернулся к лорду Смунду, но юный дворянин, потрясенный еще сильнее, чем принц, если это вообще возможно, в кои-то веки утратил дар речи. — Как… я… — У его высочества задрожала нижняя губа. — Полковник Вест, а вы как считаете?

Какое искушение напомнить кронпринцу, что бремя командования лежит на нем, Ладиславе, и только на нем! Однако Вест прикусил язык, сдержался. Без управления это разношерстное войско рассеется в два счета. Лучше действовать неправильно, чем бездействовать. Он развернулся к ближайшему горнисту.

— Труби отступление!

И горны затрубили, шумно, нестройно. Даже не верилось, что всего несколько минут назад эти же инструменты дерзко призывали к атаке. Батальоны медленно двинулись назад. На рекрутов во второй раз посыпались стрелы. И в третий. Строй начал распадаться; люди бежали от смертоносного обстрела, натыкались друг на друга, падали; шеренги превратились в толпу, воздух наполнился пронзительными воплями, всюду царило смятение. Куда в очередной раз полетели стрелы, Вест не понял — слишком высоко поднялся туман. Союзные батальоны превратились в смутные очертания шлемов и лес копий, дрожащих над серым облаком. Даже здесь, наверху, среди обозов, туман клубился уже на уровне щиколоток.

Карлы тем временем принялись колотить оружием по раскрашенным щитам, сопровождая этот шум криком — но не низким ревом, а жутким, леденящим душу воем. Несущийся над долиной протяжный скорбный стон, перекрывая треск и скрежет металла, вливался в уши союзников. Казалось, столь бессмысленный, яростный, примитивный звук издают не люди, а чудовища.

Принц Ладислав и его штабные, что-то бормоча, ошалело переглянулись и уставились на карлов, шеренга за шеренгой нисходящих с холма в сгущающийся на дне долины туман, откуда вслепую все еще пытались выбраться союзные войска. Растолкав оцепеневших офицеров, Вест подошел к горнисту.

— Построение!

Парень перевел испуганный взгляд с северян на Веста.

— Построение! — рявкнул сзади чей-то голос. — Построиться в шеренги!

Команду отдал Пайк — орал он не хуже заправского сержанта-инструктора по боевой подготовке. Горнист торопливо поднес горн к губам и протрубил построение во всю мощь легких. Из тумана, окутавшего их уже со всех сторон, эхом донеслись ответные позывные: приглушенные сигналы горнов, приглушенные выкрики офицеров.

— Стоять! Построиться!

— В шеренгу, ребята!

— Приготовиться!

— Осторожно!

В гуще белесой пелены слышались треск и бряцанье. Клацали доспехи, приводимые в боевую готовность копья, лязгали о ножны мечи. Приказы разносились от солдата к солдату, от подразделения к подразделению. И к этому шуму примешивался жуткий, постепенно нарастающий вой идущих в атаку северян. Даже у Веста кровь стыла в жилах, хотя от врага его отделяло не меньше сотни шагов и несколько тысяч человек. Как же страшно сейчас первым рядам, когда им навстречу с боевым кличем и мечами наголо выныривают из тумана карлы!

Миг столкновения по звуку он не распознал. Лязг становился громче и громче, к ору и вою добавились пронзительные визги, басовитое рычание, крики боли, ярости — и все это смешалось в ужасающий гул еще более высокой частоты.

Штаб его высочества безмолвствовал. Каждый — в том числе и Вест — напряженно всматривался в туман, прислушивался: что же происходит у них под носом в долине? Хоть бы намек!

— Туда! — раздался неподалеку чей-то возглас.