Прежде чем их повесят

Шел он, лишь благодаря страху, только страх гнал его вперед. Перед ним, кое-как шевеля ногами, ковыляли остальные: принц Ладислав, за ним Пайк, а за Пайком Катиль. Девушка постоянно оглядывалась на Веста через плечо. Сквозь редеющий туман он увидел деревья и, не сводя глаз с их призрачных очертаний, шумно дыша, принялся карабкаться вверх по склону к рощице.

И тут раздался возглас Катиль:

— Нет!

Он обернулся: сзади темнел силуэт приближающегося всадника. Горло сдавил ужас.

— Бегом к деревьям! — хрипло выдохнул Вест.

Девушка не двинулась с места. Он схватил ее за руку, толкнул вперед, в очередной раз упал в грязь, но перевернулся и, кое-как поднявшись, побрел по склону в сторону — прочь от Катиль, от деревьев, от спасения. Силуэт северянина становился все отчетливее. Заметив Веста, всадник направил лошадь к нему и опустил копье.

Вест еле плелся, ноги горели, легкие горели. Надо во что бы то ни стало увести северянина подальше! Ладислав уже скрылся за деревьями. За ним скользнул в кусты Пайк. Катиль, оглянувшись напоследок, тоже скрылась из виду. Вест окончательно выдохся. У него не осталось сил даже стоять, не то что драться, поэтому он просто опустился на склон и обреченно уставился на всадника. На кончике копья ярко сверкало пробившееся из-за туч солнце. И что делать, когда северянин подъедет? Впрочем, какая разница — смерть неизбежна.

Неожиданно всадник приподнялся в седле и схватился за бок. Между пальцев у него торчало дрожащее на ветру серое оперение стрелы. Он коротко вскрикнул, его взгляд уперся Весту в лицо. Вторая стрела пронзила ему насквозь шею. Северянин выронил копье и, медленно повалившись назад, рухнул на землю. Лошадь зарысила вверх по склону, а затем, сбросив темп, остановилась.

Вест сидел в грязи, не понимая, что за чудо произошло: почему он жив? — но спустя миг встал и двинулся к деревьям. Каждый шаг давался ему с трудом, руки-ноги вихлялись, как у марионетки; в конце концов колени подогнулись, и он упал в кусты…

Рану на голове ощупывали чьи-то крепкие пальцы, слышалось негромкое бормотание на северном наречии.

— А-а! — взвыл Вест, с усилием приоткрывая глаза.

— Не ори. — На него сверху вниз смотрел Ищейка. — Подумаешь, небольшая царапина. Легко отделался. Он, конечно, вышел прямо на меня, но тебе все равно повезло — я частенько промазываю.

— Повезло… — пробормотал он и, перевернувшись в мокром папоротнике, выглянул между стволов в долину.

Туман наконец начал рассеиваться, постепенно выставляя на обозрение вереницу разбитых повозок, гору искореженного снаряжения и груду изувеченных тел — весь тот ужасный разор, что остается в результате сокрушительного поражения. Или сокрушительной победы, если ты на стороне Бетода. В сотне шагов от укрытия к другой рощице деревьев со всех ног мчался какой-то несчастный — судя по одежде, повар, за ним с копьем наперевес гнался всадник. С первого раза северянин промахнулся, но затем обогнал жертву и, развернувшись, сбил с ног. К своему удивлению, Вест не ужаснулся, глядя, как всадник настигает и закалывает копьем беглеца, — его охватила постыдная радость. Радость, что убили не его.

Подобная кровавая сцена была не единственной: многие бежали по склонам, и всех их преследовали всадники. Не в силах на это смотреть, Вест отвернулся и скользнул в спасительные заросли.

Ищейка тихо рассмеялся себе под нос.

— Тридуба в штаны наложит, когда увидит, кого я привел. — И по очереди указал пальцем на членов странной, измученной, грязной компании. — Полуживой полковник Вест, девчонка с окровавленным молотком, парень с физиономией, похожей на закопченное дно котелка, да еще этот, если не ошибаюсь… ну, по чьей милости приключилось чертово побоище. Вот так штучки откалывает жизнь, клянусь мертвыми! — Он покачал головой, с усмешкой глядя, как Вест, лежа на спине, жадно ловит ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. — Тридуба… как пить дать… в штаны наложит…

Гость к ужину