Прежде чем их повесят

— Во-первых, Союзу тут вообще не место! Это все алчность! Обычная, примитивная алчность! Торговцы пряностями были здесь всегда, еще до войны — в свободной Дагоске. Все они нажили огромные состояния, но приходилось платить туземцам налог. Как же их это бесило, как они возмущались! Куда лучше, говорили они, управлять городом самим, самим устанавливать законы — как бы мы тогда разбогатели! И едва подвернулась возможность, купцы радостно захватили власть. Мой муж был в первых рядах…

— И с той поры Дагоской управляли торговцы пряностями. Но я жду рассказа о ваших мотивах, магистр Эйдер.

— Дела шли из рук вон плохо! Город купцов не интересовал, управлять они не умели. Союзных управленцев вроде Вюрмса, скряг и крохоборов, занимал лишь собственный карман. Вместо того чтобы сотрудничать с туземцами, мы предпочли их эксплуатировать, а когда они запротестовали, вызвали инквизицию. Вы разгромили их, подвергли пыткам и повесили предводителей на площадях Верхнего города. Вскоре дагосканцы презирали нас так же, как гурков. За семь лет правления мы не сделали ничего хорошего — одно лишь зло! Разгул коррупции, жестокость, расточительство, разруха!

«Это правда. Это я видел сам».

— Ирония в том, что прибыли мы в результате не получили. Даже в начале мы заработали меньше, чем до войны. Без помощи туземцев мы не могли поддерживать в хорошем состоянии крепостные стены, не могли содержать наемников! — Эйдер расхохоталась, отчаянно, с всхлипами. — Гильдия почти банкрот! Эти идиоты сами загнали себя в яму! А все — алчность! Простая алчность!

— И тогда гурки обратились к вам?

Она кивнула, вокруг лица качнулись обвислые пряди.

— У меня в Гуркхуле много знакомых — купцы, с которыми я веду дела уже много лет. Они мне и рассказали о том, как Уфман после восшествия на престол первым делом торжественно поклялся захватить Дагоску — смыть позор, что навлек на народ его отец. Император заявил, что не успокоится, пока не выполнит клятву. По словам купцов, город давно наводнили гуркские шпионы и о нашей слабости известно. Но если Дагоска сдастся без боя, сказали они, то резни не будет.

— Так почему вы медлили? Почему не завершили дело до моего приезда? Зачем дожидались, пока вооружат людей Кадии, укрепят стены? Коска с наемниками ведь были в полном вашем распоряжении. При желании вы могли бы захватить город. Зачем вам понадобился этот дурень Вюрмс?

Карлота дан Эйдер уставилась в пол.

— В Цитадели и у ворот дежурили союзные солдаты. Если бы я вздумала сделать по-своему, без кровопролития не обошлось бы. Вюрмс отдавал мне город без боя. Единственное, чего я хотела и чему вы так умело помешали, — избежать бойни. Хотите — верьте, хотите — нет.

«Охотно верю. Но теперь это не имеет значения».

— Продолжайте.

— Я знала, что Вюрмса легко подкупить. Жить его отцу оставалось недолго, а пост лорд-губернатора не наследуется. Сыну представлялась последняя возможность воспользоваться высоким положением родителя. Мы договорились о цене. Начали готовиться. Но тут о заговоре прознал Давуст.

— И вознамерился известить архилектора.

Эйдер издала резкий смешок.

— Он оказался не так привержен своему делу, как вы. Он захотел того же, чего обычно хотят все люди, — денег. К сожалению, столь огромную сумму я достать не могла. Я сказала гуркам, что план провалился, и объяснила, почему. На следующий день Давуст… исчез. — Она глубоко вздохнула. — Назад пути не было. Вскоре после вашего приезда мы закончили подготовку. И тут… — Она умолкла.

— И тут?..

— И тут вы начали укреплять стены. У Вюрмса разгорелся аппетит. Он счел, что наше положение резко улучшилось, и потребовал большую сумму. Пригрозил, что расскажет вам о моих планах. Пришлось снова идти к гуркам, просить еще денег. Это заняло время. Наконец, когда все опять уладилось, оказалось, что мы опоздали, шанс упущен… — Карлота дан Эйдер подняла глаза на Глокту. — А виной тому — алчность. Если бы не алчность моего мужа, мы не приехали бы в Дагоску. Если бы не алчность торговцев пряностями, мы бы хорошо заработали и жили бы себе припеваючи. Если бы не алчность Вюрмса, мы бы сдали город, и ни одна капля крови не пролилась бы над этой никчемной скалой. — Шмыгнув носом, она вновь уставилась в пол и уже тише добавила: — Алчность, она везде.

— Итак, вы согласились сдать город. Согласились всех нас предать…