Прежде чем иволга пропоет

Понаблюдав за ними с минуту и узнав все, что ему было нужно, сыщик отправился на базу.

– Макар, здравствуйте! – Тимур, заполнявший какие-то бумаги, с улыбкой поднялся ему навстречу.

При невысоком росте он держался очень прямо, и его услужливость никогда не переходила в угодливость. Парень нравился Макару. Илюшин любил чистосердечную добросовестность, проистекавшую из непонимания, зачем трудиться плохо, если можно трудиться хорошо.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Можете, – кивнул Макар.

Выслушав его просьбу, Тимур в затруднении провел ладонью по шее.

– Я не совсем уверен… Вы меня извините… Но зачем он вам?

– Мне нужно лишь взглянуть, – мягко сказал Илюшин.

Тимур покачал головой.

– Нет, наверное, я не имею права это сделать.

Илюшин твердо знал, что если вздумает совать юноше деньги, окончательно смутит его и ничего не добьется.

– Я мог бы объяснить вам, зачем мне это потребовалось. Но мне не хотелось бы поднимать суматоху раньше времени, если вы понимаете, о чем я.

– Суматоху? – испуганно повторил Тимур. Он побледнел и сделал шаг назад.

– Об этом преждевременно говорить. Я как раз хочу убедиться, что ошибаюсь.

– В чем ошибаетесь, в чем?

Макар улыбнулся с видом человека, говорящего: «Поверьте, вы не хотите об этом знать».

Несчастный Тимур вжал голову в плечи, словно проблемы уже пролились на него ледяным дождем.

Макар терпеливо ждал.

– Ладно, у меня ведь только копия… – Тимур неуверенно посмотрел на сыщика.

– Вот именно. Оттого что вы мне ее покажете, ничего плохого не случится.

– А вы не будете ее фотографировать?

Илюшин отрицательно покачал головой.

– Я не собираюсь брать кредит по чужим документам.

Менеджер облегченно рассмеялся, хотя Макар вовсе не шутил. Порывшись в ящике, он достал две распечатанных страницы и положил перед Илюшиным.

Сыщику хватило одного взгляда. Он озабоченно побарабанил пальцами по столу, сказал юноше: «Большое спасибо, Тимур, вы очень помогли» и вышел, оставив юношу в недоумении.

Правда заключалась в том, что паспорт отца Стеши и Егора Илюшину ничем не помог. Он ни на шаг не приблизился к ответу на загадку, которая его занимала, и в некотором смысле оказался даже дальше, чем был.

– Похоже, суматохи не избежать, – пробормотал Макар, сворачивая к коттеджу, от которого ушел меньше получаса назад.

Внутри ничего не изменилось. Все те же звуки, те же две фигуры, сидящие в своих креслах. Но на этот раз Илюшина интересовали не взрослые.

Он подошел к автомобилю, стоявшему под навесом, сфотографировал номер с кодом сто семьдесят восемь. Машине на вид было лет пятьдесят. Бок помят, бампер разбит и перекрашен…

«Неаккуратно водят в Санкт-Петербурге», – вздохнул Макар.

Вернувшись, он открыл поисковик и возблагодарил небеса, увидев, как быстро загружается страница.

– Плохо жить без интернета, – промурлыкал Илюшин, – когда яблоня цветет. Кто в фейсбук отправит фото, кто мне лайки соберет?

Он помнил фамилию, которую назвала Стеша – Острожские.

– Запасемся мелкоячеистой сетью, – вслух сказал Макар.

Он настроился на долгий поиск, однако буквально на втором шаге выпала Евгения Острожская, у которой были аккаунты в четырех социальных сетях, а затем – ее муж, Петр Острожский.

Отпивая кофе, Макар с любопытством наблюдал, как в публичном пространстве разворачивалась кровавая драка между бывшими супругами.

Начал муж. В январе две тысячи семнадцатого года он опубликовал проникновенный текст, который разнесли перепостами по сетевым изданиям и частным журналам больше десяти тысяч раз. «…В моей жизни нет большего счастья, чем видеть улыбки моих детей… – писал Острожский. – Теперь я точно знаю, что ангелы приходят в наш мир. Я долго не хотел верить, что найдется злая сила, которая захочет разлучить отца с детьми, лишить их полноценного детства, а из меня вырвать кусок моей кровоточащей души…»

Еще на ангелах Макар усомнился, что это текст, написанный мужчиной. На кровоточащей душе он прокрутил страницу вверх и убедился, что читает все-таки Петра Острожского, а не Евгению.

«…однако такая сила нашлась. Это моя бывшая жена».

– Злая сила, покажись!

Илюшин открыл страницу Евгении Острожской.

Злая сила публиковала циничные рисунки, голых баб, картины Васи Ложкина и мемы про экзистенциальный ужас. Она крыла комментаторов матом, участвовала в сетевых скандалах и была разоблачена как участница анонимного хейтерского форума, где на известных личностей выливались тонны грязи. В отличие от мужа, на ее странице не было ни одной фотографии детей, а когда она изредка писала о них, то называла не по именам, а «младшая задница» и «старшая задница». При этом старшая задница была меньше, а младшая – крупнее; другой человек запутался бы, но у Илюшина не возникло затруднений с пониманием, кто есть кто. Сила предлагала больных бездомных животных не лечить, а усыплять, материнский капитал отменить, пенсионный возраст поднять, а также запретить кормление грудью в общественных местах. С какой стороны ни взгляни, Евгения Острожская выглядела человеком неприятным и довольно черствым.

Илюшин почти не удивился, увидев в профиле профессию: врач-фтизиатр.