Прежде чем иволга пропоет

– Пенсионеров усыплять, грудь поднять, животных отменить… А дальше что?

Следующим шагом Острожская ограничила встречи отца и детей. Об этом рассказал Петр, протоколировавший каждое действие. Его бывшая жена отмалчивалась, изредка огрызаясь на любопытствующих комментаторов.

Один суд, другой…

Петр без ее разрешения увез детей на каникулы к своим родителям в Кострому. Евгения натравила на бывшего мужа налоговую инспекцию. Петр объявил, что жена довела Егора до заикания. Евгения опубликовала видеозапись с регистратора, где было видно, что Стеша едет в его машине на переднем сиденье и не пристегнута.

Каждый из родителей пытался отбить детей и выставить другую сторону в как можно более отвратительном свете. Илюшин вынужден был признать, что у Петра получалось лучше.

А в восемнадцатом году суды закончились. Стефания и Егор остались с матерью, несмотря на все попытки отца отстоять свое право принимать участие в воспитании. Острожский смог добиться от жены разрешения брать их на каникулы дважды в год, на месяц и на две недели, – с существенными ограничениями.

«Сегодня настал день, когда я окончательно перестал верить в справедливость, – написал Петр из здания суда. – Но я верю в себя, верю в любовь, верю в сынишку и дочурку и в то, что мы будем вместе».

Восемь тысяч лайков. Две тысячи комментариев. «Крепись, мужик, скорбящие отцы всей России – с тобой!» «Вы сначала алименты научитесь вовремя платить, сволочи, а там скорбите сколько влезет!»

Остальное Макар пролистал бегло. Животрепещущие темы и общественные дискуссии его не интересовали, он лишь хотел убедиться, что публичная война Острожских на этом закончилась.

Отодвинув ноутбук, посидел, отрешенно глядя перед собой и выбивая на столешнице «Шутку» Баха. Это был тот случай, когда ответы оказались не чем иным, как распахнутыми дверями в сад очередных вопросов.

Добарабанив сюиту, Макар снова вернулся к компьютеру. У него возникла новая мысль. Он вбил в строку название организации: «Лиза Алерт». В «Лизу Алерт» входили волонтеры, занимавшиеся розыском пропавших людей. Макар сузил поиск до Ленинградской области. Когда страница загрузилась, первым, что он увидел, была листовка с двумя фотографиями с подписью: «ВНИМАНИЕ! ПРОПАЛИ ДЕТИ!»

В тексте листовки сообщалось, что Стефания Острожская и Егор Острожский пропали в Санкт-Петербурге. Приметы: карие глаза, темные волосы. Одежда: спортивные костюмы. Местонахождение неизвестно: с первого июня.

«Всех, кто обладает информацией о пропавших, просим звонить по телефону…».

– Ха! – сказал Макар Илюшин.

И откинулся на стуле, закинув руки за голову.

Местонахождение неизвестно, значит…

«А что у нас с матерью?»

Илюшин вернулся к поиску по имени и выяснил, что в азарте изучения семейных конфликтов пропустил важное. С октября Острожская стала сотрудником организации «Врачи без границ», а три недели назад уехала в один из регионов Южного Судана участвовать в программе вакцинации детей от кори.

– Ага, – сказал себе Макар.

Многое начало проясняться. Но не все.

Вокруг Бабкина звенели комары и еще какая-то ночная нечисть, – он только успевал смахивать их с шеи. Кто-то противно мяукал в глубине леса. «Иволга, – вспомнил он. – Лесная кошка». Мяуканье перешло в хриплый вопль и оборвалось. «Или просто кошку кто-то съел…»

Не доходя до дота, Сергей свернул с тропы в лес. Под ногами хрустело, чавкало и взрывалось оглушительным треском; ему казалось, что даже Илюшин в своем коттедже прислушивается к его топоту и посмеивается. В действительности Бабкин передвигался очень тихо.

Он собирался ждать возле входа, спрятавшись за ближним валуном. Но когда подошел почти вплотную, изнутри донесся шорох. Сергей замер. Зверь? Если так, то довольно увесистый, вроде барсука.

Следующий звук рассеял его сомнения. Барсук мог кряхтеть и сопеть, он мог даже ухитриться где-то застрять, – на эту мысль Сергея навел характер звуков, – но вряд ли он дошел до такой стадии отчаяния, что начал материться.

– Э, мужик! – окликнул он, встав сбоку от проема. – Помощь не требуется?

Он не удивился бы, если бы изнутри начали палить. В конце концов, доты для этого и существуют.

Шорохи оборвались. Секунду спустя до Сергея донеслись быстрые шаги.

Он рванул внутрь и осознал свою ошибку, когда по крыше дота над его головой с грохотом покатился камень.

Ночной гость выбрался через аварийный ход, спустился вниз, наплевав на риск переломать себе кости, и теперь улепетывал со всех ног.

Сергей кинулся за ним. Но возле самого выхода споткнулся и упал бы, если б не можжевельник, оказавшийся на пути. Бабкин влетел лицом в паутину, зашипел, оцарапавшись о колючки, встряхнулся и помчался по тропе, сбрасывая на ходу липкие нити. По голове у него носился перепуганный паук.

В темную ночь не было бы ни единого шанса поймать беглеца, если б тот догадался спрятаться. Но вокруг было светло. Сергей отчетливо видел фигуру, мелькавшую среди деревьев; к его удивлению, тип мчался по направлению к Озерному, а не к шоссе, как ожидал Бабкин. «Нет, милый, до коттеджей тебе не добраться», – злорадно подумал Сергей.