Прежде чем иволга пропоет

И тут у него под ногой дзынькнула струна.

Его подбросило, швырнуло вперед, на вовремя выставленные ладони; Сергей каким-то чудом ухитрился вскочить, почти не потеряв в скорости, и пробежать несколько шагов, когда в щиколотку впилась другая, отозвавшись резкой болью во всем теле.

Он рухнул на землю, все-таки успев в последний момент в падении сгруппироваться и закрыть голову руками. Если бы не вбитые намертво рефлексы, его затылок встретился бы со стволом упавшей сосны.

Ствол был трухляв, изъеден короедами. Но перед глазами все равно взорвалось ослепительно белое пятно. Сергей решил, что лучше ему какое-то время провести в полном единении с природой. Он лежал, прикрыв веки, вслушиваясь в голоса леса и чувствуя, как по нему бегают потревоженные жучки. Где-то на макушке ругался паук.

Но шагов слышно не было. Беглец не вернулся, чтобы его добить.

Минут через пять, когда к нему начали проявлять неподдельный интерес муравьи, Бабкин осторожно поднялся. Поблизости никого не было. Голова гудела. Продолжать преследование бессмысленно – тот, за кем он гнался, давно успел скрыться в Озерном или уехать, если его машина была спрятана неподалеку от озера.

Пошатываясь, Сергей вернулся на тропу. Сейчас его больше всего интересовало, на каком инструменте он исполнил свой сногсшибательный аккорд.

Они нашлись в траве – обрывки бечевки, привязанной к стволам по обеим сторонам тропинки. Тот, кто это сделал, натянул шпагат на высоте ладони, чтобы он не бросался в глаза. Чуть поодаль Бабкин отыскал еще одну ловушку, невредимую: светло-бежевая линия, почти сливающаяся с землей.

Он подергал за нее, проверяя натяжение. Слабенькое… Прежде чем перерезать ее, осмотрел узлы. И узлы были обычные двойные, ничего выдающегося.

Бабкин сел на влажную от росы траву – все равно весь вымок, пока валялся без движения, – и сопоставил факты.

Западня сработала случайно. Человек, за которым он бежал, не попал в нее только потому, что ему повезло. На всякий случай Бабкин поискал метки на стволах или обломанные ветки – хоть что-то, что подсказало бы обитателю дота, где нужно повыше задрать ноги. Нет, ничего. В то, что здесь завелся свой карельский Рэмбо, с дьявольской точностью ориентирующийся по линиям коры и потекам смолы на соснах, Серей не верил. Удравший человек имел к бечевкам не больше отношения, чем он сам.

Неприятная догадка забрезжила в его мозгу.

Она переросла в уверенность, когда он припомнил поведение детей. Как они вдруг из любопытных деятельных прохвостов превратились в испуганных мышат… И как у них внезапно обнаружились дела на озере, а ведь прежде их за уши невозможно было оторвать от дота!

Не полагаясь на него, они решили расставить собственную ловушку.

– Ах вы маленькие…!

Сергей отвел душу, тряхнув пару раз воображаемых детей за шкирки.

Его кольнуло неприятное ощущение, будто он что-то пропустил. Словно кто-то на секунду показал ему клочок бумаги с шифром или паролем и выбросил в море; он даже успел прочесть написанное, но тут же забыл, клочок теперь размокал в воде, и буквы таяли вместе с бумагой.

Утром, вернувшись с тренировки, он обнаружил, что его поджидают. Брат и сестра сидели рядышком на перилах, болтая ногами и живо обсуждая какую-то осаду, для которой нужно было две недели готовиться. В другое время Сергей заинтересовался бы предметом разговора, но сейчас был слишком зол.

– Вы зачем натянули веревку на тропе? – рявкнул он. – О чем вы думали? – Ему с трудом удалось оставить при себе непечатное обращение. – А если бы я ночью шею сломал? Я едва жив остался!

Стеша ахнула и прижала ладони к губам. Егор залился краской.

Бабкин несколько смягчился, когда, поняв, что произошло, оба кинулись к нему с извинениями. Они не знали! Они не подумали! Они рассчитывали на то, что в их капкан попадет убийца! Он должен был споткнуться и налететь на колышек! В фильмах всегда так и происходит!

Сергей уже собирался великодушно объявить о прощении, когда до его сознания дошло ключевое слово.

– Какой колышек? – спросил он, помертвев.

Дети переглянулись. Стеша спрятала руки за спину.

Колышек… маленький такой… они даже почти и не заточили его… то есть их… Там всего несколько штук, пять-шесть, но точно не больше двенадцати…

Бабкин представил, что мог бы лежать под сосной с колышком, торчащим из глазницы, и опустился в кресло. Добро пожаловать в Карелию, край озер и детей-убийц.

– Вы что, ополоумели, братцы? – тихо сказал он.

На этот раз они испугались по-настоящему. Стеша заплакала, у Егора задрожала нижняя губа. Сергей ни разу не видел девочку в слезах и преисполнился бы сочувствия, если бы не их признание, подействовавшее на него как удар тарана. Он ужаснулся. Перед ним стояли не шестилетние несмышленыши, которым было простительно непонимание последствий их поступков, а подрощенные… лбы!

– Не смотрите на нас так! – всхлипывала Стеша. – Мы хотели всех спасти! Он ночью приходит из леса, он всех нас заберет!

– Кто? Зачем заберет?

Егор оглянулся, словно боясь, что их подслушивают. Глаза у него расширились, он наклонился к уху Сергея и прошептал:

– Тот, кто утащил Настю.