Прежде чем мы проиграем (СИ)

— Меня одного не хватило на то, чтобы совершить задуманное и избавить этот мир от всего, что может представлять угрозу, а вырванные чувства лишь сыграли не ту роль: я превратился из гения в злодея, утратившего всё людское в погонях за справедливостью. В итоге я потерял и силу, и чувства, и самого себя. Я. Потерял. Всё.

Он выдерживает паузу, украдкой смотрит вниз на ладони Гермионы, а затем возвращает на неё взгляд и продолжает:

— Выходит, я не справился один, Гермиона. Но я должен справиться с тобой. Потому что если не справимся мы — с этим не справится никто.

Она опускает голову, пережёвывая это всё в голове и хочет закричать от услышанного. Кажется, перед ней сидит настоящий Том Риддл, у которого было детство, юность и начало взрослой жизни в те годы, о которых она не имела никогда чёткого представления, потому что не жила там, не чувствовала ту атмосферу и не знает тот жизненный уклад, бросивший ему вызов. Она абсолютно не знает настоящего Риддла, что вечно прячется под тысячами масок, видимо, перед зеркалом каждое утро выбирая, какую нацепить сегодня. И она с изумлением понимает, что сейчас он действительно преисполнен гениальными идеями, свежими мыслями и справедливыми мотивами, а давно полыхающая ненависть затем тупо сожгла его дотла и превратила в Волан-де-Морта.

Это было ужасно. Это задевало до глубины души.

— Когда я найду способ забрать тебя с собой, полагаю, я так же ничего не буду помнить, и я даже плохо представляю, что тебе нужно сделать, но одно я точно знаю: заставь меня вернуть чувства. Загадка кроется в том, чтобы диадема перестала хранить в себе всё, что я туда спрятал. Тогда она не попадётся никому, тогда она перестанет действовать и исчезнет эта петля, а я не потеряю себя. Ты поняла меня, Гермиона?

Она незаметно кивает и даже не думает что-либо говорить, потому что слишком тяжело воспринимать всё то, что она услышала.

Как и полагалось, за всеми обстоятельствами стоят куда более другие обстоятельства, о которых она не знала. И они были слишком весомыми. Слишком серьёзными.

Они были слишком масштабными.

Том протянул руки и аккуратно обхватил её, чтобы прижать к себе.

— И теперь, когда ты знаешь всё, что я преследовал и чего от тебя жду, я хочу чтобы ты отнеслась ко всему серьёзно и беспрекословно слушалась меня. Ты отправишься с Поттером на поиски крестражей, а я буду искать способ, как захватить тебя с собой. Со мной находится станет опасно, поэтому я сам буду приходить к вам.

— Но зачем тогда искать крестражи? Если всё это становится неважным, — грудным голосом отвечает Гермиона в плечо.

— Это на случай, если я ошибся. У вас должен быть шанс уничтожить Волан-де-Морта. Да, ценой жизни Поттера, но это единственный шанс, и я хочу, чтобы в случае неудачи ты им воспользовалась. Ты должна им воспользоваться.

— Ты найдёшь способ, я верю, — шепчет Гермиона в ответ, всеми силами души веря, что это так.

— Должны быть предусмотрены все варианты, и проигрыш — это один из них.

— В таком случае, ты убиваешь Волан-де-Морта. Почему? Это же твоё будущее!

— Потому что мне не нужно такое будущее. Он такой же ублюдок, как и те, кто думает, что может решать судьбы множества людей, и пока такие люди властвуют, никогда ничего не изменится, а я хотел именно изменить всё.

Гермиона больше ничего не думает отвечать. Она медленно опускается вместе с Томом на подушку, закрывает глаза и крепко обнимает его.

Они должны победить любой ценой.

***

Она пробыла там семнадцать дней, прежде чем отправиться к родителям домой.

Том настоял на том, что бы не тратить время в пустую: он проверил уровень её подготовки защиты и атаки, более менее научил дезиллюминационным долгосрочным чарам, пополнил арсенал проклятий, подробнее изучил вместе с ней защитное ядро совместного волшебства, а к моменту расставания глубже проникся в эмоциональный фон Гермионы, научив и её прекрасно разделять чувства, что вызывала магия, от тех, что по-настоящему пребывали в ней.

В конце июня Гермиона ступила на порог родного дома.

А через неделю Том среди ночи забрался в окно её спальни на второй этаж и принёс газету, в которой Гарри Поттер стал нежелательным лицом в магическом мире.

— Что это значит? — сиплым голосом спросила Гермиона, протирая тыльной стороной ладони сонные глаза.

Том перестал наматывать шаги по небольшой комнате, остановился напротив Гермионы и резко опустился перед ней на колени, выдёргивая из её пальцев газету.

— Началась охота, Грейнджер. Скоро она начнётся и за тобой. Вот увидишь.

— Ты так и не возвращался? — уточнила она, припоминая, что за последнюю неделю Том выражал подобную мысль.

— А зачем? — спокойно спросил он, бросив на неё привычный непроницаемый взгляд.

Гермиона ничего не ответила, понимая, что спросила глупость, а значит даже до конца не проснулась и ещё ничего не осознаёт.

Она оттолкнулась от стенки, опустила ноги на пол, вытянула руки, потягиваясь после сна, и зевнула, переводя взгляд на неподвижного Тома, смотрящего на неё снизу вверх, кажется, выжидая каких-то слов.