Президент Каменного острова. Президент не уходит в отставку

Федя наконец отчалил. Отплыв подальше от берега, он сказал:

- А порох-то я тебе всучил подмоченный…

- Плыви, плыви, - ответил Сорока.

- Ну, как твоя башка, Президент, зажила?

- Зря я отдал ему лодку, - сказал Сорока.

- Я для тебя хороший дрын припас…

- Неохота раздеваться… - сказал Президент.

- А ты, Гришка, забудь про лещей. Не про тебя они. Тебе надо Олёнку караулить.

- Скотина, - скачал Гарик, покраснев.

- Карауль не карауль Олёну, а она…

- Эй, догоню! - заорал Сорока.

- …на другого заглядывается…

- Вот фрукт! - сказала Алёнка.

- А собаке вашей бороду вырву! - не унимался Гриб.

- Сейчас до меня доберётся, - сказал я. И не ошибся.

- А ты, кочерыжка, помалкивай… Продался Президенту за двух кролей?..

Сорока не выдержал и стал стягивать рубаху. Федя, заметив это, замолчал и заработал вёслами. Скоро он скрылся за излучиной. До нас донеслась песня: «Есть на Волге утёс, диким мохом оброс…» Скоро и песня заглохла.

Федя давно скрылся из глаз, но мы молчали. Какой-то неприятный осадок остался у всех. Попадись он нам сейчас в руки, каждый бы с удовольствием набил ему морду. Даже я, мирный человек. Я ведь не люблю драться, но Грибу бы врезал за милую душу. Алёнка вскочила с травы и побежала в дом. Она плиту затопила, - наверное, что-нибудь закипало. Гарик поднялся и, стряхнув с живота песок, оделся. Достал из кармана Алёнкины часы и отдал Сороке.

- Ты нашёл - ты и отдавай, - сказал он.

Сорока держал часы в руке и не знал, что делать. Взглянув на циферблат, он поднёс их к уху. Лицо у него стало изумлённым. Он уставился на Гарика.

- Разбирал?

- Невелика премудрость, - небрежно ответит тот.

Гарик сегодня полдня где-то пропадал. Я думал, за грибами ушёл, а он часы ремонтировал. Я вспомнил, как он утром сначала расплющивал на гире тонкие гвозди, а затем обтачивал напильником. Отвёртки мастерил. А потом ушёл в лес, полдня ковырялся в часах. И вот они идут.

Когда Алёнка вышла на крыльцо, Сорока отдал ей часы. Она взяла и удивлённо посмотрела на Гарика. Алёнка ничего не понимала. Признаться, я тоже. Разве не всё равно, кто отдаст ей часы? Мудрят ребята…

- Они идут, - сказал Сорока.

Алёнка поднесла часы к уху, улыбнулась.

- Тикают, - сказала она.

- Вернёшься в Ленинград - отдай в мастерскую, - посоветовал Гарик. - Как следует смазать нужно.

- Отдам, - пообещала Алёнка.

Мы помолчали. Глядя на остров, Сорока сказал:

- Рыжий Лёха знатную уху сварганил… Хотите?

Глава тридцать пятая

Наконец-то мы приглашены на остров. Высокий камыш наглухо закрывал вход. Пропустив нас, он снова выпрямлялся. Направляя лодку к пещере, Сорока старался не поломать камыш. Иначе легко было бы узнать, где вход.

У колодца нас встретил Коля Гаврилов и ещё двое мальчишек. Я их узнал - они участвовали в «морском бою». Один из них сшиб Гарика с лодки. Но Гарик не узнал его. Или сделал вид, что не узнал. Коля подмигнул и, показав большой палец, сказал:

- Во-о уха!

Мальчишек звали: одного Сашка, второго Миша. Они вместе с нами отправились в глубь острова.

- А где Серёжа? - спросила Алёнка.

- Я тут, - ответил я.

- Я про лося, - сказала Алёнка. Вместо лося Серёжи нас встретил на тропинке медвежонок Кеша. Он заметно вырос. Лапа у него зажила. Кеша поковылял за нами, но потом отстал.

Мы шли по знакомой тропинке. Сегодня кроликов не видно. Попросить у Сороки парочку маленьких крольчат? Нашим веселее будет. Каждый день мы рвали на лужайке молочай и клали у норы. Кролики высовывали из-под земли носы и, учуяв еду, тащили её в нору. Они привыкли к новому месту и далеко от дома не убегали. Деда совсем не боялись. Прыгали у самых ног. Дед только носом поводил и хвостом махал. Ему кролики тоже нравились.

Напротив знакомого дома дымился костёр. Котёл с ухой был снят с рогулек и дожидался нас. На газете - нарезанный хлеб, зелёный лук, соль. Ребята лежали и сидели на лужайке. Увидев нас, они замолчали.

Алёнка и Коля толковали про лосей. Гарик исподлобья смотрел на мальчишек: узнавал участников драки. В окно высунулась чёрная голова с наушниками. Я узнал Тёмного.

- Вызывает «Гроза», - сказал он. Сорока тотчас скрылся в доме.

Вернувшись, Сорока пригласил нас к котлу. Наверное, «Гроза» сообщила ему приятные вести, потому что он улыбался. Алёнка первая взяла ложку и сунула в котёл. Она долго дула на прозрачный бульон и наконец торжественно поднесла ложку ко рту. На неё никто не смотрел, но чувствовалось, ребята ждут, что она скажет. Лёха Рыжий тоже ждал. Он здесь главный повар. По носу видно. На носу сажа и на щеке.

Алёнка ничего не сказала, она снова засунула ложку в котёл. И тогда вслед за ней потянулись к ухе и мы с Гариком, а за нами - остальные.

Уха была вкусная. Такой мы ещё дома ни разу не ели. Потом Коля Гаврилов объяснил мне, что это настоящая рыбацкая уха. Тройная. Все ели молча. Иногда кто-либо из ребят сворачивал лук в комок и макал в соль. Я тоже попробовал. И уха с зелёным луком показалась мне ещё вкуснее.

- Это вещь… - пробормотал Гарик, облизывая ложку.

- Кто варил? - спросила Алёнка.