Всё стало проявляться в пустяках. Как докладывал Хорьков, он, между прочим, спросил Чернышева, знает ли тот про древний обычай выходить в воскресный день сразу же после окончания выборов к народу с пивом. Чернышев ответил, что слышал, считает сей ритуал дешевым популизмом, но главное, к нему – Чернышеву – это не относится. «Не кокетничайте, дражайший Олег Николаевич, – стал было увещевать Всеволод Асламбекович, – не рубите сразу все нити с прошлым, давайте делать это постепенно, без шума и пыли». – «При чем здесь нити и пыль, – холодно возразил Претендент, – как бы ни был глуп этот трюк, выходят – должны выходить ПОБЕДИТЕЛИ выборов, коим он – один из кандидатов – в то воскресное утро быть не может по определению». – «Ох, перестаньте, все вы прекрасно понимаете: победителем будете вы, коль скоро Лидер Наций не выставляет свою кандидатуру и, более того, вас поддерживает. Кстати, цените это!» – «Ценю. Возможно, вы и правы, не спорю, но и я, вы и, и даже Лидер Наций, не говоря уже об избирателях, об этом узнают только из официального сообщения, которое прозвучит в понедельник вечером». – «Вы, однако, формалист, господин Претендент». – «Нет, просто я внимательно изучаю Конституцию страны, которой намереваюсь руководить». – «Козел!» – прокомментировал это сообщение действующий Президент… да призадумался.
Вторым сигналом стали пожелания Чернышева по поводу возможной инаугурации, доведенные до сведения Гаранта. Собственно, ерунда. Разговор завел журналист Л. – так, чисто теоретически, как он – Чернышев – видит инаугурацию, если победа будет «за нами». Через час запись этой беседы легла на стол Гаранту. Церемония та же самая, но не в Андреевском зале, а на Соборной площади или, скажем, на Ивановской, на воздухе, короче говоря, и без императорского трона – от Империи остались одни ошметки, – да и «Славься» Глинки можно заменить, не ко времени что-то славить… Эти соображения Чернышева не сильно озадачили Президента, но насторожило его желание что-то менять, пусть это будет место проведения церемонии или музычка. Но ещё больше озлился действующий Гарант, когда узнал о музыкальных вкусах Претендента. Оказывается, этот мудак хочет слышать на торжественных мероприятиях, скажем, «Коль славен наш Господь в Сионе» Бортнянского или что-то из Духовных концертов Веделя. Это он, конечно, выё@вается. Да и слово
…………………………………………………………………………………………
Люди жили, терпели, многие работали, иногда отдыхали, по воскресеньям, в Двунадесятые праздники и в Не-двунадесятые Великие Праздники пили – много, радостно и шумно, как и положено людям православным, ибо есть это Божественное установление, и кто не празднует их, тот либо иудействующий, или просто басурман заграничный, и быть тому наказанным судом духовным и светским, в остальные же дни пили тоже много, но тихо, грустно, ибо давно ещё запрет строгий вышел, чтоб не пить зазря, не туманить разум, отвлекая его от молитв и трудов праведных; поначалу строго было: сразу трех человек посадили навечно за отступления от этого закона, но потом забыли и потребляли сей закон только тогда, когда надо было кого нагнуть или ликвидировать, аль на кого настучали настырно, да и то, не всех; сказано же – всех не пересажаешь.