Президент Московии: Невероятная история в четырех частях

Но слушок этот – довольно гнусненький слушок, правду говоря, – попорхал, потревожил сердца ревнителей отечества и веры, да и загас, ибо все знали одно – наверняка: многое на Руси происходит, но ничего не меняется. И, дай Бог, никогда не изменится. Поволновались и будет. Главное, чтобы пиво было после выборов. Нет, не подумайте, что там у них в «кремлевке» и на ТЦ, и на Лубянке, и в райотделах, и в подотделах, и в мэриях, и в опорных пунктах, и в комиссариатах, и в комендатурах, и на всех командных точках, вышках или бункерах с пивом была напряженка, ничего подобного: залейся – не хочу – и за смешные деньги. Но так приятно и так необходимо задаром. На халяву.

…………………………………………………………………………………………

Люди жили, терпели, пили, похмелялись, смеялись, мечтали, любили, рожали, прятали детей, работали и умирали, и никому не было никакого дела ни до этого Отца Наций, ни до какого-то человечка, прикатившего Бог знает откуда, и Бог знает зачем.

* * *

Шлёп, шлёп. Шлёп, шлёп. Плюх. Слышно: тряпка мокрая, набухшая, на швабру намотанная, по линолеуму шлёп, шлёп. Шлёп, шлёп. Вода темная, серая. Тряпка тяжелая. Гулко отдается: шлёп, шлёп… «У-у, нехристи… Говорено: в сменке ходить, в сменке…». Слышно: рот беззубый. Шамкает: «У-у, ироды. Клизьму не могуть поставить. Все безрукие. За што деньги плотють!». Галоши скрипят по линолеуму. Сквик – скви-ик. «Сюды не ступай, дура. По сухому ходи, слышь?» – «Где ж здесь сухо?!» – «А как звездану шваброй!.. Э-ээ, утку-то не пролей». Шлёп, шлёп. Шлёп… Плю-ух. Слышно: кто-то помер. Дух отлетел. Тряпку выжимают, вода звонко и грузно бухает по дну пустого цинкового ведра: «Цдок-цдок-ш». «Сказано, в сменке, ведь сказано…» Шлёп, шлёп. Потянуло воздухом. Должно быть, кто-то вошел в коридор. Стукнуло: швабра упала, палка – о спинку кровати. «Что, руки отсохли?! По зубам получишь, старая сволочь. Последний выбью!» – «Прошу простить, товарищ дохтур!» – «Давай, мой шустрее. Скоро обход главного». Запахло чесноком, перегаром, одеколоном «Шипр». Кто быстро прошел, слышно: халат крахмальный прохрустел. И опять: шлёп, шлёп, плю-ух… – шепелявый шепот: «О Господи, прости мне все сразу». Швабра удалялась, галоши сквик – скви-ик, шлёп, шлёп. И снова… Мрак.

* * *