Президенты RU

Главное отличие от японских летчиков-смертников – что наши реформаторы жертвовали не жизнью, а всего лишь репутацией (и то в глазах лишь очень немногих). Те стали героями. А наши – Гайдар, Чубайс, Авен, Кох и другие министры-реформаторы и по совместительству продавцы госимущества – стали настоящими долларовыми миллионерами, не переставая считать себя камикадзе. Такое устройство сознания. Точные слова заменяются красивыми. Война – наведение конституционного порядка. Грабеж – итоги приватизации.

Они и внедрили (впарили) в общественное употребление слово «элита», опять же имея в виду самих себя. Журналисты, часто не понимающие смысла употребляемых слов, подхватили. И вот вся пресса взахлеб: «Президент принимает в Кремле элиту!» А представьте, например, Немцова, который сказал бы: «Мы, лучшие представители человечества, требуем не пересматривать итоги приватизации».

Те полтора десятка, что собрались в Кремле, – их интерес понятен. А что думают остальные сто пятьдесят миллионов? Если Немцов – демократ (а по должности он теперь лидер СПС, то есть главный демократ), то почему бы не устроить референдум? Правые, они на деле любят референдумы или только к выборам?

И все как попугаи: пересмотр итогов приватизации – это кровь! Не пугайте. Не представляю норильских рабочих, которые пойдут в бой за Потанина. Вон в Красноярске за Быкова никто не пошел. А что они между собой воюют и ежедневно пересматривают, то нам какое дело?

Что мы согласны считать элитой: высшую должность, большое богатство или высокую душу?

Если слова утрачивают или меняют смысл – исчезает взаимопонимание. Общество распадается; невозможно исполнение единой цели, невозможна даже сама единая цель.

Бог, желая сорвать амбициозные планы вавилонских лидеров, не стал устраивать мор, войну и тому подобные грубые диверсии. «Смешаю им языки», – сказал Он. И – конец Башне. Вот как эта знаменитая история выглядит в очередном переводе с оригинала.

«И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя… (по-нашему, сильное государство с вертикалью и рекламу. – А. М.).

И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие.

И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать;

сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого.

И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город» (Бытие, 11).

Ужели мы такие наивные, чтобы поверить, будто вавилонцы мгновенно заговорили по-немецки, по-французски, по-русски и на других тогда не существовавших языках? Нет, они просто перестали понимать друг друга. Язык с виду (по звуку) остался прежним. Но люди стали понимать слова по-разному (перестали понимать одинаково).

Представьте престижное дачное место, где живет вот эта самая «элита». Два соседа пьют на веранде. Вбегает третий:

– Мужики, у кого есть вертушка?

СОСЕД-ГЕНЕРАЛ. А куда лететь?

СОСЕД-МИНИСТР. А кому звонить?

СОСЕД-СКРИПАЧ. Кончайте шутить. Я уникальную пластинку достал, а вертушка сломалась.

Ясное дело, никакую общую башню построить они не могут, хоть и говорят, как им кажется, на одном языке.

Дабы понять, что сказано, необходимо знать, кто сказал.

Готовы ли мы слушать (и верить!), если слова о демократии и свободе печати произносит сотрудник КГБ? Готовы ли мы верить очередному Чикатило, если он начнет рассуждать о морали и воспитании мальчиков и девочек?

Если о нравственности говорит Чикатило – значит, он не убеждения свои излагает, а хочет нас обмануть. Зачем? – это другой вопрос. Может быть, он хочет, чтобы его выбрали директором детского дома, где он сможет свободно делать то, что очень любит.

Если о свободе слова и пр. говорит сотрудник КГБ – значит, не убеждения свои излагает, а хочет нас обмануть. Зачем? Да уж это понятно.

К народу, потерявшему общий язык, изредка возвращается взаимопонимание. К сожалению, повод для этого взаимопонимания обычно очень печальный.

Когда кончится эта война, всем сразу станет ясна ее фальшь. Потому что ликования на улицах не будет.

Пять лет воевать и не обрадоваться победе?!

Ненависть внушить людям (или сделать вид, что внушили) еще можно. А вывести ликующие толпы – нет.

Когда Императорское Человеколюбивое общество объявит, что победоносное наведение Конституционного Порядка закончено, ответом будет молчание. Потому что никто не поверит ни в конец, ни в победу[165].

Взрослая неожиданность [166] 19 декабря 2000, «МК»