Читаем Презумпция лжи полностью

Понятно, правда, что сегодня на поставленные таким образом вопросы ответа уже не будет. Потому формулирую я их для себя несколько иначе: По какому критерию Нина Берберова отбирала персонажей для своего рассказа о Муре? То есть использую теперь уже более развёрнуто всё тот же приём, что уже пригодился, когда сопоставлял, что британские журналисты дружно цитировали, а что так же дружно не цитировали из рассекреченных документов МИ5 о Муре.

Получается примерно вот что.

В читательских отзывах на американское (на английском языке) издание «Железной женщины» с разной степенью осуждения звучит одна и та же мысль: в книге столько самых разных персонажей, что разобраться, кто есть кто, и тем более запомнить их — практически невозможно. Один американский рецензент суммировал это так:

Раздражало при чтении постоянное щеголяние именами.

Самая простая причина здесь, конечно, в том, что американские переводчики «Железной женщины» взяли за основу уже ранее сделанный во Франции перевод, в котором французские издатели текст по сравнению с русским оригиналом Берберовой сократили почти на треть, в основном за счёт удаления рассказов о событиях, «вне России уже давно известных». Получилась у них в результате биографическая повесть небольшого объёма — вся книга, включая справочный аппарат, уместилась на 360 страницах малого формата. Но даже после такого сокращения остался «Перечень имён» (Index of names) на пятидесяти страницах, и в нём — около шестисот персоналий. Образно выражаясь, и в сильно сокращённом виде каждая седьмая страница в книге — это по-прежнему просто перечень новых имён, прозвучавших на шести предыдущих страницах.

Всё тот же рецензент написал:

Такое впечатление, что Берберова упомянула вообще всех, с кем Мура когда-нибудь имела дело; независимо от того, присутствовали они в её жизни несколько дней или целое десятилетие.

Понятно, что даже если бы Берберова и захотела, упомянуть всех она всё равно не смогла бы: Мура в своей-то перенасыщенной жизни наверняка пересеклась не со многими сотнями, а со многими тысячами людей. Но логично предположить, что, коли рассказ у Берберовой действующими лицами укомплектован под завязку, значит, всех, кто прожил рядом с Мурой «целое десятилетие», она уж точно должна была упомянуть, а вот из остальных всё-таки по какому-то принципу отобрать только тех, кто ей в её повести был наиболее полезен и нужен.

Тем более удивляет, что Нина Берберова этот самоочевидный критерий не применяла. Наоборот, как хорошо видно на примере её рассказа о работе Муры в «Свободной Франции» — она каким-то непостижимым образом, зачем-то, последовательно одного за другим отсеивала не случайных и не второстепенных, а, наоборот, самых, казалось бы, нужных кандидатов на серьёзную роль в её повествовании.

Вот она неоднократно и с явной симпатией подчеркнула выдающуюся роль Андрэ Лабарта: журнал был — детище «группы Лабарта», издавала его все шесть военных лет — «редакция Лабарта», и т. д. А ведь на деле-то всё обстояло не совсем так, и, чтобы разобраться и восстановить реальный ход событий, от исследователя в Европе или в США в 1980 г. особого труда не требовалось (про общеизвестную роль Пьера Галлуа и Станисласа Шиманчика и про восторженную оценку, которую они получили во Франции, уже сказано выше).

Единственное, о чём в 1970-х гт. легкодоступной информации ещё не было — это что журнал был создан отнюдь не по инициативе генерала де Голля, а по желанию и при финансовой поддержке «английской разведки». Вот как об этом написал в своих мемуарах Пьер Галлуа:

Только лет через десять после Победы, уже когда Марта Лекутр издавала в Париже журнал «Созвездие», она как-то однажды призналась мне, что летом 1940 года британские спецслужбы вышли на Арона и Лабарта и предложили им организовать издание журнала, призванного высоко нести факел демократии, чтобы у генерала де Голля не складывалось впечатление, будто он единственный выступает от имени всей Франции… С этой целью (британская спецслужба. —А.Б.) готова была выделить несколько тысяч фунтов стерлингов… первый взнос составил, если мне память не изменяет, 6 000 фунтов стерлингов…

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Правда о самом противоречивом князе Древней Руси.Книга рассказывает о Георгии Всеволодовиче, великом князе Владимирском, правнуке Владимира Мономаха, значительной и весьма противоречивой фигуре отечественной истории. Его политика и геополитика, основание Нижнего Новгорода, княжеские междоусобицы, битва на Липице, столкновение с монгольской агрессией – вся деятельность и судьба князя подвергаются пристрастному анализу. Полемику о Георгии Всеволодовиче можно обнаружить уже в летописях. Для церкви Георгий – святой князь и герой, который «пал за веру и отечество». Однако существует устойчивая критическая традиция, жестко обличающая его деяния. Автор, известный историк и политик Вячеслав Никонов, «без гнева и пристрастия» исследует фигуру Георгия Всеволодовича как крупного самобытного политика в контексте того, чем была Древняя Русь к началу XIII века, какое место занимало в ней Владимиро-Суздальское княжество, и какую роль играл его лидер в общерусских делах.Это увлекательный рассказ об одном из самых неоднозначных правителей Руси. Редко какой персонаж российской истории, за исключением разве что Ивана Грозного, Петра I или Владимира Ленина, удостаивался столь противоречивых оценок.Кем был великий князь Георгий Всеволодович, погибший в 1238 году?– Неудачником, которого обвиняли в поражении русских от монголов?– Святым мучеником за православную веру и за легендарный Китеж-град?– Князем-провидцем, основавшим Нижний Новгород, восточный щит России, город, спасший независимость страны в Смуте 1612 года?На эти и другие вопросы отвечает в своей книге Вячеслав Никонов, известный российский историк и политик. Вячеслав Алексеевич Никонов – первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по международным делам, декан факультета государственного управления МГУ, председатель правления фонда "Русский мир", доктор исторических наук.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вячеслав Алексеевич Никонов

История / Учебная и научная литература / Образование и наука