Презумпция лжи

При этом как минимум один автор указывает — правда, не сообщая источника — что эти деньги французам передала непосредственно баронесса Будберг. Можно было бы и не обращать внимания на его «голые» слова, но ведь в деле, которое вели на Муру в ведомстве Гая Лидделла, значилось дословно, что она «устраивала заговор с целью отстранить генерала де Голля от руководства Движением Свободная Франция». Так что ничего как следует не понятно, и остаётся только взять зависший вопрос на заметку в надежде, что ещё будет у Муры когда-нибудь настоящий биограф, и что он-то до всего честь по чести докопается и всё расскажет.

^{____________________}

Такое одинаково противоположное суждение двух разных британских спецслужб о двух разных женщинах из одной и той же журнальной редакции уже само по себе достаточно увлекательно и оправдывает самое пристальное к себе внимание. Но и на нём сходство судеб Марты и Муры ещё не заканчивается.

Вот что рассказал о Марте хорошо знавший её Пьер Галлуа.

В 1920-х гг., на очередной праздничной демонстрации в Москве Алта Кац (имя Марта и фамилию Лекутр она взяла позднее) возглавляла колонну польской коммунистической молодёжи. На неё обратил внимание Сталин (по воспоминаниям, Марта вдобавок ко многим другим своим качествам была ещё и просто красивой женщиной), и она получила приглашение в Кремль. Впоследствии ей довелось «общаться со многими творцами Истории, а для некоторых она даже послужила источником вдохновения…».

И ещё:

Марта занималась журналистикой, переводом, разведкой, издательской деятельностью, попеременно и вперемешку… безудержно влекомая превратностями неутолимой политической страсти из Вены в Берлин, оттуда в Москву, потом в Копенгаген, в Париж, в Нью-Йорк, в Лондон… без устали меняя одну личность на другую, а за счёт фиктивных браков — и национальность тоже…

Где тут кончается Марта и начинается Мура — и наоборот? Где проходит и есть ли вообще грань между этими двумя железными женщинами? Кто именно были влюблённые теперь ещё и в Марту «творцы Истории»?

Как могла Нина Берберова не ухватиться накрепко за такой-то уникальный биографический диптих?

ПОВТОРЮ: просто в неведение Берберовой — в данном случае о присутствии в Жизни Муры так удивительно на неё похожей Марты Лекутр — верится с трудом. И потому единственный разумный ответ мне видится только тот же, что и в случае с труднообъяснимым спонтанным единодушием британских журналистов. А именно: Нина Берберова строго следовала какому-то правилу, ей известному, а рядовому читателю — нет; то есть такому, какое принято называть неписаным. Нарушение которого Берберова, по-моему, как раз и квалифицировала — правда, крайне неточно — как «беззаконие».