Презумпция лжи

Его-то прозорливые вещие книги, упомянутые в самом начале повести, тут же и дружно разрекламировали А. Эйнштейн, Б. Расселл и проч. И туг же их, точь в точь как и «Коричневую книгу» Отто Каца, перевели в Уэллсовском международном ПЕН-Клубе на сколько-то иностранных языков и мигом распространили по всему миру. И получилось всё столь споро и быстро, вполне возможно, потому, что и эту сверхэффективную технологию продвижения пропагандистских книг в масштабах планеты, и общественные выступления за мир А. Эйниггейна и прочих его не менее знаменитых единомышленников в рамках Всемирного комитета по борьбе с войной как раз тогда координировали и курировали опытные старшие товарищи Эрнста Генри по Коминтерну, коллеги Отто Каца и Муры Альфред Курелла и Вилли Мюнценберг.

А ещё попутно повторю вопрос, на который, надеюсь, когда-нибудь какой-нибудь профессиональный биограф всё-таки даст ответ: не этих ли Муриных подопечных, Старо и Эрнста Генри (и сколько их таких коминтерновцев тогда вокруг неё ещё могло быть), имел в виду Брюс Локкарт в своей дневниковой записи про «никому неизвестных, но всегда умных иностранцев» из числа Муриных знакомых.

^{___________________}

Получить ответ на следующий логичный вопрос надежды уже нет. Так что просто обозначаю его.

Статьи и книги, которые с точки зрения их читателей будут отражать удивительную полноту знания ситуации и поразительное владение военно-политической информацией, пописывать в уединении просто из головы, пусть даже гениальной, ни у кого не получится. Либо автор должен сам всё время находится в самой гуще событий, либо ему всегда будет нужен входящий информационный поток от кого-то другого, кто в этой гуще находится и тайно, эксклюзивно держит автора в курсе событий. Причём именно в случае, когда такой строго конфиденциальный поток существует, его источник и будет в цепях собственной безопасности требовать, чтобы первый получатель и дальнейший распространитель (автор) не раскрывал свою личность и скрывался под псевдонимом, а ещё лучше печатался анонимно (как на том и настаивал, например, Старо). Так вот мой безнадёжный вопрос в пустоту и в вечность. Откуда шёл тот уникальный информационный поток, который в 1930-х гг. и во время войны, в Лондоне, с ведома британских спецслужб и в том числе под Муриным присмотром в ПЕН-Кпубе и «Свободной Франции» обрабатывали и публично, но анонимно или под псевдонимами озвучивали известные коминтерновские пропагандисты Станислас Шиманчик и Эрнст Генри (и, видимо, какие-то ещё их коллеги)?

^{___________________}

Стоит вспомнить и о других «печально знаменитых советских шпионах», с которыми Мура была не один год хорошо знакома и дружна, и о которых Нина Берберова, тем не менее, тоже не молвила ни слова.

Ведь, как уже было оговорено выше, внимания они заслуживают вовсе не потому, что вошли в историю знаменитыми гомосексуалистами, а потому, что накануне и во время войны были в точности, как Старо с Мартой: и британская контрразведка, которая за ними следила, и британская разведка, которая привлекла их к своей работе, прекрасно знали, что они агенты, но не советские, а — Коминтерна. Совпадает и то, что в современных рассказах о них если уж и упоминают о Коминтерне, то обязательно стараются его приравнять по смыслу к чему-то чисто «советскому».

Типичный и уже даже просто смешной пример (переводчика нижеследующих двух цитат издатели не указали):