Презумпция лжи

Рецензируемая книга подготовлена профессором Питтсбургского университета Уильямом Чейзом… В публикацию вошло 66 документов из фонда Коминтерна, хранящегося в РГАСПИ. Как сообщает автор, отбор документов был начат в 1992 г… В последующие годы происходило постепенное засекречивание материалов. Работа в архиве была прервана в 1996 г., после того, как значительная часть коминтерновской коллекции снова оказалась недоступной для ученых.

То, что это не пустые слова, подтверждено, хотя и в более умеренных выражениях, в справке самого РГАСПИ:

Несмотря на то, что большинство фондов архива открыто для исследователей, до сих пор ограничен доступ к ряду фондов Коминтерна, в том числе к тем, которые ранее были доступны, а также к шифрограммам и другим совсекретным делам.

Что? Опять как всегда у нас в России? Не успели сделать шаг вперёд, как со страху от собственной смелости уже пятятся назад?

Нет. И это как раз и есть самое печальное.

В 1992 ГОДУ начался ещё один процесс:

…группа французских и германских историков обратилась в Совет Европы и Международный совет архивов с предложением осуществить международную программу, направленную на обеспечение сохранности и облегчения доступа к документам Коммунистического Интернационала, хранящимся в (РГАСПИ)…

В конце 1992 г… было признано возможным осуществить международный проект, облегчающий доступ к материалам Коминтерна посредством использования новейших компьютерных технологий. После трех лет подготовительной работы в июне 1996 г. Росархив и MCA подписали Рамочное соглашение о реализации проекта. Осуществление проекта координируется Международным комитетом проекта (ИНКОМКА), в который входят представители Росархива, Совета Европы, MCA, РГАСПИ и организаций, являющихся спонсорами проекта — Федерального архива Швейцарии, Федерального архива Германии, Национального архива Франции, Министерства образования и культуры Испании, Библиотеки Конгресса США, Архива Открытое общество.

Весь этот скучный перечень в цитате сохранён с одной целью: чтобы стало понятно, кто готовил архивы Коминтерна к оцифровке, причём именно тогда, когда «происходило постепенное засекречивание материалов» этого самого архива.

Судя по тому, что никто тем не менее ни разу за всё прошедшее время нигде в мире даже не намекнул на это начавшееся в России очередное безобразие в обращении с Историей, совершалось «обратное» засекречивание если не по указке, то с ведома и согласия тех, кто, скажем так, пишет британским репортёрам и Нине Берберовой их неписаные правила.

И вот это-то и грустно. Потому что, как и в первой улике, если бы нечего было скрывать, то никто бы и не спешил в московские архивы и ничего бы там не вымарывал, не засекречивал в истории — или, если угодно, в биографии — настоящего Коммунизма.

А раз вымарывают, раз засекречивают, раз лишают его права на биографию — значит, это кому-нибудь нужно?

И значит — он был.

Эпилог

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЮ однажды восхитительным окказиональным образом назвали (кажется, это сделал Сергей Фёдорович Платонов) «слуховерствовательной» и «небыстрораспознавательной на правду и ложь». Отзыв нелестный, но наверняка правдивый.

ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ роман «Железная женщина» у нас в России впервые опубликовали в перестроечном 1989 году в журнале «Дружба народов». Мало кому до того известная эмигрантка Нина Берберова сразу прославилась на весь Союз и даже побыла какое-то время кумиром читающей публики.