Презумпция лжи

 Н.Б.:.. она (Мура) звонила ему (Локкарту), и они встречались на улице Фондари, дом 72, в «русском кабаре», иногда в обществе ее сестры Анны и ее мужа Кочубея или какого-нибудь ее старинного друга царских времен, может быть, сослуживца ее брата или покойного Мосолова…

(Освежив в памяти правила русского синтаксиса, можно попробовать разобраться, кто тут кому муж, сестра, брат, сослуживец или старинный друг, а также встречались ли «они» вообще с покойным Мосоловым. Всем удачи. —А.Б.)

 Н.Б.: Ночью с 9 на 10 марта Ян выбросился из окна… До Локкарта дошла записка к нему: накануне смерти он писал, что надеется бежать. Локкарт до конца не был уверен, покончил ли он с собой, или его убили…

(Строго по правилам русского языка понятно, что Ян с собой покончил. А вот от кого кому была записка? И в чьём же всё-таки самоубийстве сомневался Локкарт? В своём или Яна? — А.Б.)

 Н.Б.: Он, кстати, сказал, что в одном из последних писем Николаевского Б. И. спрашивал Фишера, знает ли он что-либо об архивах Горького?»

(Сколько человек упомянуты в этой фразе? Пять? Нет. «Он» в начале — это Фишер, «Б.И.» — это сокращённо всё тот же (Б.И.) Николаевский. Так что упомянуты только три: Фишер, Николаевский и Горький. Что станет понятно без подсказок в любой менее «кристальной» редакции вроде вот этой: «Фишер, кстати, сказал, что в одном из последних писем Николаевский спрашивал, знает ли он что-либо об архивах Горького.» — А.Б)

 Н.Б.: Но и для Горького в ту весну начался новый период его жизни, русский период и последний:…

(Какой по счёту и национальной принадлежности период жизни Горький мотал во время очередной порки, извиваясь на лавке под дедовыми розгами, и затем с бурлаками на Волге — решать Берберовой. —А.Б)

 Н.Б.: Мурина деятельность у французов и у Корды воспринималась Уэллсом как необходимое убийство времени…

(Бетси Тверская, как всегда манерничая, сказала бы то же самое обязательно по-английски: one has to kill time (англ.- нужно убить время) … —А.Б.)

 Н.Б.:…вокруг нее шла трагедия исторического масштаба, отраженная, как в метафоре, в ее бегстве по льду Финского залива из карельской тундры в Европу.

(«Бегство по льду Финского залива, как метафора, отразило шедшую вокруг неё трагедию исторического масштаба…» Дальше — каюсь, отредактировать фразу о бегстве «из карельской тундры в Европу» так и не сумел, хотя старательно изучил карту в поисках такой точки на берегу Финского залива, где хотя бы карельская тундра заканчивалась. —А.Б.)

Думаю, приведённых примеров достаточно, чтобы получить общее представление. Добавлю только, что примеры эти собрал за четверть часа, ткнувшись наобум в текст и пройдясь внимательно всего-то по 4–5 страницам. Пару примеров из других глав добавил из-за их особой колоритности.

ДАЛЕЕ. Документальный роман «Железная женщина» увидел свет в 1980 г. Судя по тому, что сказала в предисловии сама Нина Берберова, писать его она начала в середине 1970-х гг. О чём же тогда знаменитый поэт Андрей Вознесенский сочинил:

Эту удивительную книгу я прочитал в Париже в шестидесятые годы, когда «Железная женщина» была запрещена к ввозу в нашу страну.

ВО время Второй мировой войны Нина Берберова по собственной воле осталась в Париже под немцами, поскольку разделяла, надо так понимать, взгляды Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского, и особенно своего кумира и покровителя на всю жизнь А.Ф. Керенского.

А Мура всю войну проработала выпускающим редактором выходившего в Лондоне журнала французов в изгнании France libre, где у неё одним из постоянных авторов был Пьер Мари Галлуа.

В своей книге воспоминаний генерал Галлуа рассказал такой эпизод. В самом конце войны его произвели в кавалеры Ордена Почётного легиона. Узнав об этом, Мура в редакции «Свободной Франции» организовала в его честь застолье, даже раздобыла по такому случаю шампанского. Он взялся произносить тост и сказал примерно так:

За то, чтобы как можно скорее у нас был ещё больший повод праздновать — за скорую победу! Хотя жаль, что Второй фронт против Третьего рейха не удалось открыть на Балканах, чтобы продвинуть гораздо дальше на восток отвоёванные у Советов европейские территории…

Закончить тост он не успел. Мура выпрямилась во весь свой смешно маленький рост и со всего хрупкого плеча запустила ему прямо в лоб свой бокал с шампанским, выпалив, что он оскорбляет доблестные советские войска, без которых гитлеровцы войну уже давно выиграли бы.

Пьер Галлуа объяснил случившееся так: